От предъязыка - к языку. Введение в эволюционную лингвистику.
Шрифт:
1. «Воздействующий потенциал кода диверсифицирован двумя способами формулирования суждений-регулятивов: иконически-визуальным и акционально-директивным и структурирован в виде прямых и непрямых предписаний».
2. «Паремиология моделируется как параметризированный деонтический код, в котором паремия занимает позицию, определяющую её потенциал вариативной эмпирической оценки аргументативно „предельного“ характера».
Почему некоторые диссертанты прибегают к такому обильному использованию иностранных терминов? Это лучший способ создать иллюзию научности. На самом деле, в подобных случаях следует говорить не о научности, а о наукообразии.
Правильному отношению к иностранным терминам нам нужно учиться у М.В. Ломоносова. В процессе научной работы ему приходилось решать вопросы,
Великий учёный принимал каждый из этих трёх путей, но для нас здесь важно вот что: самым приоритетным из них он считал последний — путь, предполагающий создание терминов на основе исконных слов русского языка. Были у него на этом пути и сомнения: не неуклюжий ли термин выходит? Но он себя утешал так: «Сверх сего принуждён я был искать слов для наименования некоторых физических инструментов, действий и натуральных вещей, которые хотя сперва покажутся несколько странны, однако надеюсь, что они со временем через употребление знакомее будут» (Виноградов В.В. Очерки по истории русского литературного языка XVII–XVIII вв. М., 1938, с. 99).
Иноязычная терминология хлынула в Россию в петровскую эпоху в первую очередь из Германии, Голландии и Польши. Треугольник называли триангулом, маятник — перпендикулом, сложение — аддицией, корень — радисом, жидкую смолу — тиром, цинк — итиаутером и т. д.
Позиция М.В. Ломоносова по отношению к терминам иноязычного происхождения была вполне определённой: сохранять из них те, которые уже получили широкое распространение. Что же касается неосвоенных терминов, то к ним у него было критическое отношение. Вот почему по мере возможности он заменял их на исконно русские эквиваленты. Исключения составляли такие, к которым трудно подобрать однозначные русские слова.
В своих трудах М.В. Ломоносов продемонстрировал, как следует создавать исконно русские термины. Ему принадлежат такие из них, как земная ось, частица, преломление лучей, законы движения, равновесие тел, удельный вес, огнедышащие горы, воздушный насос, опыт, магнитная стрелка, кислота, негашёная известь, зажигательное стекло и др. При этом он не отвергал создание терминов и на иноязычной основе. Он ввёл в научный оборот такие термины, как диаметр, квадрат, горизонтальный, горизонт, формула, сферический, атмосфера, барометр, микроскоп, метеорология; оптика, периферия, эфир и др.
5.3.2.3. Лексическая эволюция
По мере расширения у людей их жизненного пространства и освоения ими всё новых и новых областей культуры всё больше и больше у них рос их словарь. Лексическая эволюция в большей мере, чем какая-либо иная отражает культурную. Объяснение здесь очень простое: лексика превосходит по своим возможностям все другие уровни языка в членении мира. Лексика его осуществляет с помощью слов. Этот процесс Лео Вайсгербер (1899–1985) назвал ословливанием мира (Worten der Welt). Его можно также назвать вербализацией мира.
Членение мира, вместе с тем, может осуществляться не только с помощью слов, но и с помощью морфем. Так, в акте словообразования оно может осуществляться не только с помощью производящих слов, но и с помощью словообразовательных морфем. Как те, так и другие позволяют членить предмет первичной номинации на определённые фрагменты. Так, при создании слова «читатель» говорящий членил предмет первичной номинации с помощью производящего слова «читать» и словообразовательной морфемы «-тель».
Членение мира может осуществляться не только с помощью словообразовательных морфем, но и морфологических. Это происходит в акте фразообразования, заключающемся в построении нового предложения. Если в процессе создания нового слова наряду со словами участвуют словообразовательные морфемы, то в процессе создания нового предложения наряду со словами участвуют морфологические морфемы. С помощью последних говорящий переводит слова, отобранные им для создаваемого предложения, из их лексических форм в морфологические. Морфологические аффиксы (например, нулевая флексия у существительного «читатель» или личное окончание у глагола «размышляет») продолжают фрагментацию ситуации, описываемой предложением (например, «Читатель размышляет»), которая была начата в лексический период фразообразования, когда говорящий членил эту ситуацию лишь с помощью лексем, т. е. слов, взятых в их исходных формах («читатель» и «размышлять»).
Мы видим, таким образом, что членение мира осуществляется не только с помощью слов, но и с помощью морфем — словообразовательных и морфологических. Однако ведущая роль в этом процессе, бесспорно, принадлежит не морфемам, а словам. Морфемы лишь продолжают фрагментацию действительности, начатую с помощью слов. Первые не могут конкурировать в своих номинативных возможностях со вторыми, поскольку лексических единиц в любом языке неизмеримо больше, чем словообразовательных и морфологических.
Категория ословливания мира связана с количеством слов, имеющемся в том или ином языке. «Миросозидательная» роль количественной стороны ословливания мира бросается в глаза. В самом деле, с детских лет человек воспринимает мир сквозь призму слов, которые он слышит от других людей и с помощью которых он сам его осмысливает. Чем больше слов в его родном языке, тем более конкретным становится его представление о мире, тем больше возможностей он имеет для духовного и практического освоения мира. Если мы имеем дело с языками, имеющим обширный запас слов, а таким запасом обладают языки цивилизованных народов, тем большими возможностями располагают их носители для познания мира в его конкретной полноте. Напротив, языки примитивных народов, словарный запас которых не столь богат, как у народов высокой культуры, не располагают подобными возможностями.
Знакомство со словарями цивилизованных народов создаёт впечатление, что на белом свете уже не осталось «уголка», который не получил бы в них лексических обозначений. Язык высокой культуры стремится к тотальному ословливанию мира. Этот неостанавливающийся процесс охватывает все сферы мира — унисферу, физиосферу, биосферу, психику и культуру. Каждая из них — благодаря вербализации её континуума — оказывается всё более и более расчленённой на соответственные фрагменты. Но было бы величайшим заблуждением считать, что языки современных цивилизованных народов уже близки к завершению вербализации мира, в котором они живут и которому они принадлежат и сами. Процесс ословливания мира так же бесконечен, как бесконечно его познание и практическое преобразование. Расширение границ познавательной и практической деятельности человека неминуемо ведёт и к увеличению словарного запаса в языках.
Результатом ословливания мира являются лексические поля, система которых и составляет лексическую картину мира в том или ином языке, которая занимает в нём ведущее место по отношению ко всем его другим картинам мира — словообразовательной, морфологической или синтаксической. С помощью лексических полей любой язык осуществляет моделирование мира в целом. Вот почему их система предполагает родо-видовую организацию лексических полей, изображающих в языке все сферы мира — физиосферу, биосферу, психику и культуру. Особое место в этой системе принадлежит унисфере — сфере универсальных категорий — части и целому, общему и индивидуальному, внутреннему и внешнему и т. п. Эти категории являются астракциями от универсальных свойств как физических, биологических, психологических, так и культурологических объектов.