От всего сердца

Эндрюс Илона

Большинство делегаций в очередной раз предпочли уединенный завтрак, поэтому я направилась прямо в помещение для наблюдателей. Они уговорили Тони позволить им поесть на нашем заднем дворике, и когда я вышла, то обнаружила Дагоркуна, Карат, Томато, Тони и Гастона, которые расположились вокруг большого стола на улице. Они наслаждались версией традиционного американского завтрака от Орро, если, правда, традиционный завтрак включал в себя приготовление яиц желтком вверх в маленьких корзиночках из картофеля, обжаренного по-французски, украшенных бусинками

кристаллизованного, но восхитительного кетчупа и кленового сиропа.

Как только я села, из кухни появилась Капелька, поставив передо мной тарелку с яйцом в корзинке и чашку кофе, и исчезла обратно на кухню. Стол был так завален едой, что было чудом, что он еще не разбился. Я долго смотрела на блюдо, борясь с параличом принятия решений, затем положила на тарелку пару сосисок, добавила немного фруктов и сделала глоток кофе.

Ммм, восхитительно.

– Я думал, ты предпочитаешь чай, - сказал Тони. Его тарелка была размером с блюдо на День благодарения, и он поглощал еду так, словно у него никогда больше не будет возможности поесть. Была причина, по которой он был любимым посетителем Орро. Ну, если не считать Гастона, конечно.

– Верно, но чай мне сейчас не помощник.

– Душегубы?
– спросил он.

– Ммм. И папарацци. И пираты. Кто из вас впустил Калдению в покои отрокаров прошлой ночью?

Гастон поднял руку.

– C’est moi, je suis coupable.¹⁷

Тони закатил глаза.

И почему я не удивлена?

– Ты должен следить за ней, а не потакать ее прихотям.

– У меня двойная миссия: помогать вам и помогать Суверену. Джордж и Арбитражное управление хотят, чтобы выбор пары прошел гладко.

Конечно, Джордж не позволит, чтобы было иначе.

– Наблюдать за Ее Милостью - это действительно честь и привилегия, - сказал Гастон.
– Ее замысел великолепен. Когда я вырасту, я хочу быть таким же, как она. Если бы она брала учеников, я бы немедленно принес клятву ей, преклонив колено. К сожалению, на данный момент она не заинтересована. Я спрашивал.

Нам только Гастона преклоненного не хватало.

– Поразительно ужасная идея, - сказал Тони.
– Эта женщина может препарировать тебя двумя предложениями. Ты никогда не поправишься.

– И именно поэтому я хотел бы стать ее учеником, - сказал Гастон.

– На каком языке ты только что говорил?
– спросила Карат.

– На французском. На одном из диалектов, миледи, - сказал Гастон.

У-ля-ля, «миледи». Кто-то уловил вампирский этикет. Дагоркун нахмурился.

– А другие языки есть на твоей планете?- спросила Карат.

– Есть несколько. Я научился говорить по-французски и по-английски одновременно. Они оба мои родные языки. Есть ли на твоей планете другие языки?

Она покачала головой.

– Нет, у нас только разные диалекты, но все они являются распространителями одной и той же лингвистической ветви. Твой второй язык звучит интересно.

– Хочешь еще послушать?
–

он спросил. Дагоркун нахмурился еще сильнее.

– Да. Думаю, да.

Гастон наклонился вперед.

– ^Ame sentinelle,

Murmurons l'aveu

De la nuit si nulle

Et du jour en feu.

Des humains suffrages,

Des communs 'elans

L`a tu te d'egages

Et voles selon.¹⁸

У него был действительно хороший голос, глубокий и звучный, и каким-то образом казалось, что французский подходит ему.

Тони снова закатил глаза.

– Как переводится?
– спросила Карат.

Гастон сделал небольшой, элегантный жест рукой.

– Это стихотворение Артюра Рембо. Оно говорит о вечности, которую обретаешь в тот момент, когда заходящее солнце касается океана или двое влюбленных дают прошептанное обещание. Это стремление открыть бесконечность в одно мгновение и навсегда сохранить его в своей памяти в качестве защиты от неизбежности мучений.

Я перестала есть и посмотрела на него.

– Это правда, - сказал он.

– Очаровательно, - сказала Карат. Она поставила локоть на стол и оперлась подбородком на тыльную сторону ладони.
– Еще что-нибудь скажи.

Мышцы челюсти Дагоркуна напряглись.

Карат повернулась ко мне, чтобы взять маленькую баночку с джемом, и подмигнула. Ох. Вот те на! Она делала это нарочно.

– Что бы ты хотела услышать?
– спросил Гастон.

– О, я не знаю.
– Карат намазала немного джема на крошечный рогалик в форме герба дома Крар. Орро действительно превзошел самого себя.
– Есть ли у Орды какая-нибудь увлекательная поэзия, младший хан?

Дагоркун разжал челюсти.

– Да.

– Не мог бы ты прочитать что-нибудь для нас?

– Нет.

Я отпила кофе, чтобы не засмеяться.

– Ох, какое разочарование.
– Карат захлопала длинными ресницами.

Гостиница обратила на себя мое внимание. Сообщение от Дома Меер. Я махнула рукой, чтобы никто не испугался, и «Гертруда Хант» передала мне экран с изображением Бестаты. Кандидатка вампиров была одета в урезанную версию доспехов, которые рыцари носили во время тренировок. Я достала тренировочное оружие из хранилища.

– Я хочу поговорить с леди Ренадрой.

Ну, поскольку мы используем официальные титулы вместо имен…

Я посмотрела на Карат.

– Ты хочешь пообщаться с леди Эминдрой?

– Да.

Я подвинула экран к ней.

Стойки с учебным оружием поднимались сквозь дерн лужайки. Оружие было точного размера и веса стандартного оружия вампиров, но сделано из другого материала, и его края были тупыми, хотя быть раненным одним из них все же было больно.

– Не хотите ли вы немного потренироваться сегодня утром?
– спросил Бестата.