Отбор для Тёмных Князей
Шрифт:
Если сначала я была убеждена, что передо мной испытание, которое необходимо пройти, то спустя несколько часов изменила мнение. Теперь, уставшая, растерянная, напуганная, я больше склонялась к мысли о ловушке. Марианна! Это она подстроила! Проникла в мою комнату, пока я отмокала в ванной, и подложила записку.
Проклиная то коварную соперницу, то собственную глупость, я бесцельно бродила по запыленным коридорам. Нет, сперва я, конечно, бродила с целью — искала выход наружу. Обе части замка — заброшенная, в которой я сейчас пребывала, и благоустроенная, оставшаяся за стеной с картиной, — повторяли
Нет.
Там, где в ухоженной части замка была парадная дверь, в запущенной — глухая кирпичная стена. То же самое касалось и черновых ходов.
Чёрт! Как же отсюда выбраться?
Время шло. Меня начинали мучить голод и жажда. К счастью, в кранах была вода. К несчастью, кухонные полки и помещение, обозначенное на карте как погреб, оказались пустыми.
Я поднялась в северную башню, нашла свою комнату, грязную и полную паутины. Стрелки напольных часов замерли в мёртвом сне. Судя по тому, как сильно хотелось есть и какой усталой я себя чувствовала, мой плен длился около суток.
За несколько часов заточения я не единожды сверялась с мысленным планом этажей, сбила ноги, блуждая по бесконечным коридорам, и всё для того, чтобы окончательно убедиться: выхода нет, я замурована в ловушке без окон и дверей.
Что же делать?
Хотелось верить, что меня ищут, что в эту тайную часть замка регулярно заглядывают. Что в Марианне взыграет совесть и она вызволит меня отсюда. Что соперница намеревалась просто сорвать моё свидание с князем, а не планировала убийство.
С этими мыслями я стянула с кровати ветхую накидку и забылась на несколько благословенных часов. А проснулась ещё более голодной и разбитой. А кроме того, я вся чесалась. Вся. Просто невыносимо!
Вдруг ледяной волной обрушилось понимание: здесь я могу умереть. И умру. Если никто не спасёт или я сама не придумаю, как выбраться наружу.
От безысходности я вернулась к потайному ходу, который не знала, как открыть, и принялась звать на помощь. Потом снова шарила по стене в поисках спрятанных механизмов, отмыкающих дверь. Бесполезно.
Решение пришло, когда паника уже готовилась накрыть с головой. Меня озарило.
Алакар. Погибший музыкант. Мой призрачный приятель, умеющий проходить сквозь стены. Он помог мне в лабиринте и спасёт сейчас. Позовёт князя или покажет выход. Если кто и знает замок лучше его хозяина, так это обитающее там привидение.
Задрав голову, я закричала в высокий тёмный потолок:
— Алакар! Алакар!
Почему-то решила, что у призраков слух лучше, чем у обычных смертных. Вскоре выяснилось, что это не так.
И опять я осталась один на один с ужасом, с жизненно важным вопросом: что делать?
Как позвать Алакара? Как до него докричаться?
Осенённая догадкой, я со всех ног кинулась в зал с роялем. Белый монстр был там. Стоял с поднятой крышкой, с откинутым клапом. Прежде чем сесть, я стряхнула с тёмной банкетки сантиметровый слой пыли. Устроилась на сиденье и принялась беспорядочно жать на клавиши. Даже не жать — долбить по ним. С силой, с остервенением, выбивая из фортепиано громкие, неприятные звуки.
В который раз за сегодня меня настигло чувство дежавю.
«Ну же, Алакар, приди, покажись», — умоляла я, всё больше впадая в отчаяние. Помощь привидения была для меня последним шансом. Единственной возможностью спастись.
«Алакар, пожалуйста».
Загробный приятель внял моим мольбам, только когда звуки, извлекаемые из фортепиано, сложились в стройную, гармоничную мелодию. Туманная рука выросла прямо из клавиатуры рояля: призрачные пальцы принялись имитировать игру. Как же Алакар, наверное, жалел, что не может сесть за инструмент сам, что его бесплотные руки проходят сквозь предметы.
— Помоги мне, — взмолилась я. От радости захотелось стиснуть привидение в объятиях, расцеловать. — Как попасть в другую часть замка?
Лицо Алакара было гладким, как воздушный шарик, не имело ни рта, ни глаз, ни других черт, по которым удалось бы прочитать мимику, так почему же мне казалось, что призрак смотрит непонимающе, с недоумением?
Я начала объяснять:
— На столике в моей комнате кто-то оставил записку. В ней говорилось, что мне надо подойти к картине с женщиной и единорогом и дёрнуть светильник вниз. Я так и сделала. Открылся проход в эту часть замка. Дверь захлопнулась, и я не знаю, как попасть обратно.
Выслушав меня, Алакар покачал белёсой головой.
— Что? Ты тоже не знаешь?
Привидение повторило свой жест.
— Тогда… тогда позови Ролана. Или Аарона. Пусть кто-нибудь из них откроет дверь с той стороны.
Кивнув, привидение исчезло в потолке, а я побежала к закрытому потайному ходу.
* * *
О, диво дивное! Когда я свернула в коридор, ведущий к единственному выходу из заброшенной части замка, то увидела в конце свет. Дверь снова была открыта. Конечно, я бросилась к ней со всех ног: мало ли захлопнется.
Неужели Марианна одумалась и решила меня выпустить? Или это князья подоспели?
С непередаваемым облегчением я выбежала в знакомый тупик, и тут же стена за спиной пришла в движение, с шумом закрыв чёрный проём. Пока я пыталась отдышаться — побегай ты в длинном платье и корсете — из-за угла вырулили оба демона с летящим впереди призраком.
— Эйра Марго! — Владыка Тумалона был взволнован до такой степени, что забыл о привычной сдержанности и стиснул мои пальцы в крепких тёплых ладонях. Приятно. — Что случилось? Где вы были?
Я почувствовала осторожное прикосновение — это Аарон приблизился и по-хозяйски опустил руку мне на поясницу. Не смог спокойно стоять в стороне, пока Ролан меня трогал.
— Это всё ваша любовница.
Князь нахмурился, и я продолжила с мстительным удовольствием.
— Эйра Марианна подбросила мне записку якобы от вас.
Кто сказал, что ябедничать нехорошо? Нехорошо — запирать несчастных девиц в тёмной ловушке с пауками.
Следующие десять минут я в красках и с леденящими душу подробностями расписывала братьям свои приключения. И чем дольше говорила, чем больше открывала деталей, тем изумлённее выглядели мои слушатели. Когда я закончила, на лицах демонов застыло одинаковое озадаченное выражение.