Отбор против любви
Шрифт:
– Надо показать тебя еще одному эксперту, - настаивал отец накануне этой поездки, чем только окончательно испортил сыну настроение.
Бернард не спорил, понимая, что это бессмысленно. Он приехал в столицу, не замечал взгляды магов, шагал по двору академии и даже занес сумки в комнату шумной сестры. Тогда он впервые и увидел Альберу. Та была смущена и растеряна. Шумная Лейвита успела утомить ее своей болтовней.
– Все, иди разбирай свои вещи, - сказал он строго, словно был старшим.
– А это мой младшенький братик Бернард, - с усмешкой сообщила Лейвита. — Он страшный зануда, потому что уродился не магом.
Она рассмеялась и действительно скрылась в комнате, пообещав еще вернуться.
– Идите скорее к себе, пока она не вернулась, - посоветовал Бернард, едва заметно улыбаясь.
Альбера подняла на него большие голубые глаза, закусила губу и кивнула.
– А еще не огорчайтесь, - попросил мужчина и, вынув из кармана маленькую бумажную птицу, протянул ее Альбере. — Возьмите, говорят, они спасают от невзгод.
Магесса обычно ничего не принимала из чужих рук, но тут пальцы сами сжали подарок.
– Красивые, жаль я не умею так, - прошептала она, разглядывая сложенные крылышки.
– Когда-нибудь научитесь, если захотите, - сказал тогда Бернард, радуясь появлению отца и возможности наконец покинуть это место.
Теперь же он улыбался, видя, как в голубых глазах Альберы вспыхнули радостные огоньки.
– А бумага подойдет любая? — спросила Альбера, вставая. — У меня, наверно, цветной не найдется.
– Чтобы учиться, подойдет любая, - уверенно сообщил Бернард. — Нужно только выбрать удачное место.
– Прямо здесь ведь тоже можно, правда?
Она встала, распахнула окна своей гостиной, наполняя ее светом, и улыбнулась солнцу. Думать о том, что у нее свидание, магессе совсем не хотелось. Зато она с большой радостью была готова провести время с другом.
– Итак, что надо делать? — спросила Альбера, разложив на столе бумагу.
– Садись рядом и повторяй за мной, - спокойно ответил Бернард.
Он успел сбросить свой камзол и закатать рукава рубашки, словно собирался хорошенько потрудиться, а потом, встряхнув тонкий лист, положил его перед собой.
– А вот это магическое «па» тоже надо повторить? — спросила Альбера, пытаясь так же встряхнуть листочек.
– Обязательно, - с притворной важностью заявил Бернард. — В нем и заключается вся суть работы.
– Судя по всему, я уже все испортила, - со смехом призналась Альбера.
– Мы все исправим. Бернард уже спешит на помощь! — заявив это, мужчина с улыбкой мальчишки стал медленно складывать первую птичку, проверяя каждое движение Альберы.
Он пояснял, как и куда надо отступить, порой мягко опускал свою руку поверх ее ладони, чтобы направить движение ее кисти.
Они сидели вместе на небольшой софе, и Альбера даже не замечала, как прижималась к мужчине всем телом, как его руки обнимали ее плечи, руководя ее движениями. Она просто радовалась, что может создать что-то новое. Она всегда радовалась таким моментам, а Бернард лишь смотрел на ее тонкую шею, словно подставленную под поцелуй, и старался ее не замечать, улыбаясь, когда она радостно вскрикивала, складывая очередную крылатую фигурку.
– Это так здорово! — сказала она. — Как ты вообще этому научился? Я едва ли запомнила, как вот это вот все…
Бернард пожал плечами и решил все же рассказать свою историю:
– Когда стало известно, что мой дар окончательно угас, я стал не самым лучшим сыном. Это все было очень обидно, а я в свои пять лет чувства мог выразить лишь глупыми шалостями. Мой отец, конечно, любит меня, но предпочитает говорить, что я просто приемный ребенок в семье. Мол, он усыновил мальчика с даром огня, и он угас…
Мужчина замолчал, понимая, что тонкие пальцы Альберы легли поверх его ладони. Она смотрела на него большими взволнованными глазами, полными сочувствия. Ни жалости, ни насмешки, а какого-то доброго сочувствия, словно она хотела попросить прощения за то, что все сложилось именно так.
– Альба, все хорошо, - сказал он, легонько ткнув пальцем в кончик ее носа. — Просто именно тогда мой наставник стал учить меня складывать птиц. Меня это сначало злило, и я хотел их сжечь, но так как пламя мне больше не подчинялось, я сделал их очень много.
– Помогло?
– Можно и так сказать. Я смог принять случившееся, - пожав плечами, ответил Бернард.
– Значит мне тоже надо сделать их очень много. Может быть и мне поможет, - грустно прошептала Альбера, раскладывая перед собой белый лист и пытаясь самостоятельно повторить отложенную в сторону птицу.
– Расскажешь? — спросил Бернард, чуть отстраняясь, чтобы видеть не только ее руки, но и ее лицо с нервно поджатыми губами.
Альба кивнула и тихо прошептала:
– У меня совсем нет выбора с этим замужеством. Моей семье нужен новый маг Жизни, и я должна его им родить, а потом…
Рука у нее дрогнула, и лист порвался, но магессу это, казалось, не расстроило. Она просто посмотрела на разорванную бумагу и смахнула ее на пол.
– Моя семья состоит из притворцев, и они ждут, что я рожу наследника, потом еще пару магов Жизни, так, для страховки, а потом… А потом я смогу делать что угодно: заводить любовников, рожать от других мужчин и вообще развлекаться, как мне только захочется.
Она сжала свои маленькие руки в дрожащие кулачки и едва не заплакала. Она просто не хотела все это говорить, не хотела даже думать об этом, но стоило озвучить свои мысли, как слезы тут же набежали на глаза.