Отечества крылатые сыны
Шрифт:
После десятичасового полета мы приземлились на своем аэродроме. Вместе с нами Данциг бомбили экипажи Дмитрия Барашева, Леонида Филина и Николая Краснова. Остальные бомбили Кенигсберг и другие запасные цели вблизи линии фронта.
На следующий день нам предоставили отдых и разрешили поехать в столицу. Это было большой радостью для нас. И пролетая рядом с Москвой, и в дальнем полете, мы думали о городе, где решается судьба многих операций, судьба войны в целом.
Москва - могучее, трудолюбивое, горячее сердце нашей великой Отчизны. За предвоенные годы она расцвела, похорошела, превратилась в город мощной промышленности, науки и культуры.
Вспоминались
И вот война!… Москва стала несокрушимой военной крепостью. Десятки тысяч москвичей пошли в народное ополчение и грудью защитили свой город. На подступах к Москве был нанесен первый мощный удар по немецко-фашистским войскам и развеян миф об их непобедимости.
На радость нам стояла отличная весенняя погода. Мы сразу же очутились среди шумного людского потока, обошли много улиц и площадей, на которых [137] кипела обычная жизнь. Москвичи куда-то спешили, все были озабочены своими делами. Побывали мы и на Красной площади - главной площади Страны Советов. Много видела эта площадь за свою долгую историю. Но самым, казалось, важным событием, которое глубоко врезалось в нашу память, был военный парад 7 ноября 1941 года. Враг был у ворот Москвы, на ее подступах шли тяжелые и упорные бои. А воины Красной Армии, участвуя в параде, демонстрировали свою несокрушимую волю, готовность разгромить врага. Прямо с парада, с Красной площади они пошли в бой.
Парад 7 ноября, проведенный в самый тяжелый для Родины момент, воодушевил советских воинов, вселил в их сердца уверенность в грядущей победе.
Домой мы возвращались под вечер. Москва погружалась в темноту. Летчики были полны приятных впечатлений. Не верилось, что еще сутки назад мы были над вражеским Данцигом. Какие безграничные возможности наших крылатых кораблей!
Из налета на Кенигсберг не вернулся экипаж старшего лейтенанта И. Е. Душкина. Это уже третий случай за год, когда отважный экипаж постигает неудача. Не слишком ли много для одного? Что-то не везет Ивану, словно сама судьба испытывает его на прочность. Ждали мы Душкина день, второй, а его все не было…
Тяжело становилось на сердце. Больно терять храбрых воинов, верных товарищей. И только третьего мая экипаж Душкина в полном составе возвратился в полк.
А случилось с ним вот что. Недалеко от линии фронта, еще над своей территорией, отказал двигатель. Перегруженный самолет потянуло к земле. С трудом долетели до ближайшей запасной цели, сбросили бомбы. Но беда не приходит одна - стал [138] барахлить и второй мотор, самолет быстро терял высоту. Вот уже 600 метров, 500… Только перелетели линию фронта, как полностью остановился и второй мотор. Садиться негде - внизу лес. Пришлось прыгать с этой малой высоты. К счастью, все приземлились благополучно. Подбежали красноармейцы с автоматами в руках. Приняли вначале за немцев. Началась проверка документов… По все закончилось благополучно.
В ночь на 21 апреля мы вылетели на бомбардирование железнодорожного узла и промышленных объектов Тильзита. Впервые за время налетов на немецкие города по всему маршруту стояла безоблачная погода.
Первым на цель вышел экипаж командира полка. Еще на подходе к городу авиаторы увидели плохое соблюдение населением правил светомаскировки. «Молчали» средства ПВО. И. К. Бровко снизился до высоты 2000 метров, и штурман Г. А. Мазитов метко, без помех сбросил бомбы на железнодорожную станцию. Затем, снизившись до высоты 500 метров, командир полка стал кружить вокруг города, наблюдая за работой экипажей полка и дивизии. В течение 30 минут продолжался удар по Тильзиту. Свыше пятидесяти серий бомб взорвалось на различных объектах города, вызывая взрывы и пожары. Ни одна из этих серий не вышла за пределы цели. На железнодорожном узле горело несколько эшелонов. Большой завод, примыкающий к станции, был охвачен огнем. ПВО противника по-прежнему бездействовала. Ни одного зенитного снаряда не появилось в освещенном небе.
Стрелок- радист Леонид Тригубенко попросил полковника Бровко пройтись над городом пониже и стал поливать огнем из пушки и пулеметов район расположения воинских частей. [139]
Вышли на Тильзит и мы. Внизу море огня. Куда ни глянешь - всюду пожары и взрывы. С трудом я разобрался в обстановке и сбросил бомбы на железнодорожную станцию.
– Хорошая работа, - сказал Василий Алин.
– А как с обстрелом казарм? Стрелки готовы?
– Высота у нас большая, - ответил Коля Кутах.
– Начинаем снижаться.
– И Алин резко отдал штурвал от себя.
Набирая скорость, Ил-4 стремительно пошел вниз. Командир повел самолет на центр города, а Коля Кутах и Миша Яселин стали обстреливать из пулеметов и пушки вражеские объекты. К ним присоединился и я.
На другой день в моем фронтовом дневнике появилась очередная запись: «Вчера ночью бомбили город Тильзит. За сто километров были видны пожары в городе. По мере приближения к цели пожары увеличивались и охватили весь город. Он стал похож на многие наши города, уничтоженные войной. И мы, авиаторы, довольны этим. Это наша расллата за Сталинград и Воронеж, за разрушенные города и села, за страдания нашего народа».
Налетом на объекты Кенигсберга 29 апреля мы закончили свои рейды на города Восточной Пруссии, этой колыбели милитаризма и фашизма, впитавшей в себя наиболее реакционные черты пруссачества. Несмотря на сильный зенитный огонь, мы успешно выполнили боевую задачу и все вернулись на свою базу.
Над Курской дугой
После зимнего наступления Красной Армии фашистская Германия переживала большие трудности. С начала войны немецкая армия потеряла убитыми и ранеными свыше четырех миллионов человек. [140] Однако эти огромные потери, разгром на Волге и поражение на Кубани мало чему научили фашистских главарей: они готовили новое летнее наступление. Готовились к летним сражениям и мы.
В эти дни экипажи нашего полка принимали участие в налетах на военно-промышленные объекты глубокого тыла, а также наносили удары по железнодорожным узлам в Орше, Гомеле, Днепропетровске, Полтаве, Киеве, Брянске, Могилеве.
Налеты на вражеские объекты в глубоком тылу были, как правило, массированными. Чаще в них принимали участие несколько соединений. Боевой порядок состоял из нескольких групп: ударной, освещения, фотоконтроля, разведки погоды и цели, блокирования аэродромов истребителей и других. Командование полка все чаще стало доверять нашему экипажу ответственные задания. Наиболее сложным из них считался поиск объектов бомбардирования. Его решал экипаж-лидер. От того, насколько успешно выполнит свои обязанности лидер, зависел успех всего полета, всей операции.