Отечественная война 1812 года. Школьная хрестоматия
Шрифт:
Наконец добрались мы до Вологды, где назначено было нам остановиться для отдыха в ожидании дальнейших распоряжений. В Вологде нам наняли очень хорошую квартиру у соборного диакона, но мы разве утро проводили только дома, а то постоянно бывали у губернатора или у начальника инженерного округа. Живо помню сцены у Спаса Обыденного, как бывало не только церковь, но и вся площадь была полна народом, как губернатор выходил и читал известия о военных действиях, как вся площадь оглашалась рыданиями коленопреклоненного народа.
Отдохнув неделю, мы отправились через Тотьму в Великий Устюг, откуда должны были уже отправиться по зимнему пути в Архангельск. Но через три дня по прибытии в Устюг курьер привез нам приказание возвратиться в Вологду вследствие выхода французов из Москвы.
Д. Завалишин
ПАРТИЗАНЫ
Наказ
Узнав, что в село Токареве пришла шайка мародеров, мы 2 сентября на рассвете напали на нее и захватили в плен девяносто человек, прикрывавших обоз с ограбленными у жителей пожитками. Едва казаки и крестьяне занялись разделом между собою добычи, как выставленные за селением скрытые пикеты дали нам знать о приближении к Токареву другой шайки мародеров. Это селение лежит на скате возвышенности у берега речки Вори, почему неприятель нисколько не мог нас приметить и следовал без малейшей предосторожности; мы тотчас сели на коней, скрылись позади изб и атаковали его со всех сторон с криком и стрельбою; ворвавшись в середину, мы еще захватили семьдесят человек в плен. Тогда я созвал мир и объявил ему о мнимом прибытии большого числа наших войск на помощь уездов Юхновского и Вяземского, роздал крестьянам взятые у неприятеля ружья и патроны, угоговорил их защищать свою собственность и дал им наставление, как поступать с шайками мародеров, числом их превышающих: «Примите их, — говорил я им — дружелюбно, поднесите с поклонами (ибо, не зная русского языка, поклоны они понимают лучше слов) все, что у вас есть съестного, а особенно питейного, уложите спать пьяными, и когда приметите, что они точно заснули, бросьтесь все на их оружие, обыкновенно кучею в угле избы или на улице поставленное, и совершите то, что Бог повелел совершить с врагами Христовой церкви и вашей родины. Истребив их, закопайте тела в хлеву, в лесу или в каком-нибудь непроходимом месте. Во всяком случае, берегитесь, чтобы места, где тела зарыты, не были приметны от свежей, недавно вскопанной земли; для того разбросайте на этом месте кучу камней, бревен; всю добычу военную, как мундиры, каски, ремни и прочее, — все жгите или зарывайте в таких же местах, как и тела французов. Эта осторожность потому вам нужна, что другая шайка басурманов, верно, будет рыться в свежей земле, думая найти в ней или деньги, или ваше имущество; но, открывши вместо того тела своих товарищей и вещи, им принадлежавшие, вас всех побьет и село сожжет. А ты, брат староста, имей надзор над всем тем, о чем я приказываю, да прикажи, чтобы на дворе у тебя всегда были готовы три или четыре парня, которые, когда завидят очень многое число французов, садились бы на лошадей и скакали бы в разные стороны искать меня, — я приду к вам на помощь. Бог велит православным христианам жить мирно между собою и не выдавать врагам друг друга, особенно чадам антихрист а, которые не щадят и храмов Божих! Все, что я вам сказал, перескажите соседям вашим». Я не смел дать письменного наставления из опасения, чтобы оно не попалось в руки неприятеля, который мог быть уведомлен о мерах, предложенных мною жителям для истребления мародеров.
Д. Давыдов
ПАРТИЗАН
Умолкнул бой. Ночная тень
Москвы окрестность покрывает;
Вдали Кутузова курень
Один, как звездочка, сверкает.
Громада войск во тьме кипит,
И над пылающей Москвою
Багрово зарево лежит
Необозримой полосою.
И мчится тайною тропой
Воспрянувший с долины битвы
Наездников веселый рой
На отдаленные ловиты.
Как стая алчущих волков,
Они долинами витают:
То внемлют шороху, то вновь
Безмолвно рыскать продолжают.
Начальник, в бурке на плечах,
В косматой шапке кабардинской,
Горит в передовых рядах
Особой яростью воинской.
Сын белокаменной Москвы,
Но рано брошенный в тревоги,
Он
А там что будет — вольны боги!
Давно незнаем им покой,
Привет родни, взор девы нежный;
Его любовь — кровавый бой,
Родня — Донцы, друг — конь надежный:
Он чрез стремнины, чрез холмы
Отважно всадника приносит,
То чутко шевелит ушьми,
То фыркает, то удил просит.
Еще их скок приметен был
На высях, за преградной Нарой,
Златимых отблеском пожара —
Но скоро буйный рой за высь перекатил
И скоро след его простыл...
Д. Давыдов
В РУССКОЙ АРМИИ
Роберт Вильсон (британский комиссар при армии) – императору Александру I
27 сентября 1812
Честь имею донести Вашему Величеству, что армия оставила позицию под Красной Пахрой вчерашний день и заняла место в семи верстах по Калужской дороге; но передовые посты, от которых я возвратился теперь, остаются еще на реке Пахре и занимают две трети прежнего лагеря.
Сегодня поутру появились несколько сотен неприятельской конницы с пушками, а с другой — корпус показался подалее с нашей правой руки, но без пехоты. Если бы он начал, то мы атаковали бы его, и атакуем завтра, если он появится с какою-нибудь силой — я могу уверить Ваше Величество, что сим намерением чрезвычайно довольна вся армия.
Позиция при Красной Пахре действительно была невыгодой. Сообщения были весьма неспособные и фланги безо всякого подкрепления; но генерал Беннигсен уверил меня, что если он когда-либо будет опять атакован, то начнет действовать наступательно в продолжение самого сражения и потому я надеюсь, что Ваше Величество изволите услышать о сражениях, которых последствия будут гораздо выгоднее, нежели каковыми сопровождались победы храбрых войск ваших и в нынешнюю войну и в прошедшую. Я желал бы умолчать перед В. В. о некоторых несогласиях, и доныне еще продолжающихся между начальниками. Вашему Величеству, конечно, известно, что с летами и здоровьем кн. Кутузова нельзя ожидать деятельного начальства ; что генерал Беннигсен ищет главной команды, и что генерал Барклай недоволен тем, что под командой; но я надеюсь, что уже недалек тот день, в который Москва возвратится Вашему Величеству, и что легко может представиться благоприятный случай сделать новые распоряжения без всякой неудобности для службы Вашему Величеству. Между тем генерал Беннигсен, просивший уже паспортов, ныне решается остаться, получивши власть, распоряжаться наступательными действиями; а как и генерал Барклай, по собственному его отзыву, не почитает себя способным служить, как только на поле сражения, то планы генерала Беннигсена не могут иметь никакой остановки с сей стороны на будущее время.
Я употреблю все возможные старания для содействия к примирению и на всякий случай к удалению явной вражды; но Ваше Величество, конечно, знаете, что на сей раз можно доставить только временное облегчение и что глубоко растравленная язва не подает надежды к прочному спокойствию.
Я с сокрушением должен представить Вашему Величеству, что то же нерадение, которое от Смоленска подвергло вашу армию опасности, и до сих пор продолжается. Я признаюсь, что когда смотрю на сие бренное ополчение, построенное в ордер баталии, то в победе не сомневаюсь, по когда вижу оное в походе, то трепещу за его безопасность