Отголосок
Шрифт:
— Хотел бы я забрать это.
— Ты не можешь, — говорю я слабо. — Точно так же, как я не могу избавить от боли твою жизнь. Я хочу. Я хочу быть сильнее, чем ты знаешь.
Сидя в темноте и раскрывая себя, я удивляюсь, почему Деклан остаётся неподвижным рядом со мной. Меня разрывает желание забраться в его голову, и узнать, какие мысли он скрывает там. Выражение его лица трудно прочесть, когда он смотрит на меня. Тишина в комнате тревожная, но спокойная. Я начинаю задаваться вопросом, сможет ли он когда—нибудь быть в одной комнате со мной, не наказав меня.
—
Он встаёт с кровати, а я остаюсь лежать. Я наблюдаю, как он поворачивается ко мне и ласковым движением натягивает одеяло на моё тело, а затем подпирает его руками под матрац, нависая надо мной.
— Останься.
— Почему?
— Я не знаю почему. Просто пока не возвращайтесь в Штаты.
Он отталкивается от кровати и идёт к двери. Мне тяжело, когда он уходит — одинокий и опустошённый. Его запах повис в воздухе, и я делаю глубокий вдох, чтобы запечатлеть его в своей душе. Я лежу в темноте, и меня преследуют демоны, которых я только что выпустила.
И теперь он знает всю ложность этого.
Что касается меня, то я только что прорезала глубочайший рубец и вновь открыла раны осквернения.
Я сражаюсь со своим сердцем, чтобы закрыться, превратиться в машину, которая защитит меня от того, что должно уничтожить. Воспоминания, которые только что возродились внутри меня, и потеря ощущения Деклана, вызывает множество эмоций, это слишком тяжело для меня, и прямо сейчас я не в состоянии думать.
Поэтому я покрываю себя броней и наслаждаюсь бесчувственным состоянием.
Вчера ко мне пришел мой адвокат и предложил заключить соглашение о признании вины. Поскольку моя роль во всем этом заключалась лишь в том, чтобы быть человеком из книг — мошенником с белым воротничком — они хотят, чтобы я слил более крупные имена для расследований. Но дело в том, что многих имен я не знал. Люди, которые управляют всем, стоят намного больше для федералов, чем я, но я не причастен к этой стороне дела. Одно имя, с которым я связан и которое я знаю, они хотят узнать больше всего.
Король картеля.
Но пересечься с ним — смертный приговор. Я усвоил этот урок. Поэтому я прикинулся дурачком и скрыл его имя. Если я буду стукачом, я покойник. Для меня гораздо безопаснее быть заключённым здесь — за сталью и железом.
Никто не смеет спорить со мной. Безопасность можно купить за деньги, неисчерпаемый источник которых у меня есть, и люди снаружи должны следить за тем, чтобы постоянный поток продолжал течь. Я собираюсь сейчас звонить Лаклану, который заботиться о том, что для меня в настоящее время недоступно.
Охранник продолжает следить за мной, находясь за пределами прачечной, где я теперь работаю
– Кэл, - приветствует он, когда, наконец, отвечает.
– Как дела?
– Как, черт возьми, ты думаешь, у меня дела? Ты позаботился о деньгах?
– Да. Все сделано. Недавно проходило благотворительное мероприятие, так что было легко отфильтровать деньги на счетах.
– А Деклан?
– спрашиваю я.
– А что с ним, сэр?
– У него есть какие—то подозрения?
– Нет. Он был занят в эти дни.
– Чем?
– Девушкой. Элизабет Арчер. Недавно она появилась в городе. Он приказал мне следить за ней.
Я не стал спрашивать почему. На данный момент время мне не союзник, но я могу только догадываться, что этот парень, вероятнее всего, навсегда облажался, когда дело дошло до доверия. Он никогда не рассказывал мне о стрельбе — кто это сделал и по какой причине. Но я знаю, что все сводится к Нине Вандервол. Все, что он сказал мне — это притвориться, что он мертв, и если когда—нибудь наши пути пересекутся, он хочет, чтобы я держался подальше от него. Я согласился, и он уехал в Шотландию, чтобы жить в том имении, которое купил много лет назад. Я не могу понять, что с ним, почему он хочет прозябать в одиночестве практически в глуши.
Я до сих пор не имею с ним контакта, и, насколько я знаю, этого никто не имеет. Он не знает, что я сижу в тюрьме за преступления, о которых ему ничего неизвестно. Преступления, которые я совершил, когда он был еще маленьким мальчиком.
– Она живет в городе рядом с ним, - добавляет Лаклан.
– В Гала?
– В «Водяной Лилии».
Что за хрень?
– Деклан был там?
– спрашиваю я, гадая, знает ли он, что скрывалось от него.
– Там живет Элизабет. На днях он провел там пару часов посреди ночи, а затем вернулся домой.
Мне не дают возможность ответить, когда охранник захлопывает дверь и кричит: «Время вышло, заключенный!»
Он выхватывает телефон из моих рук и отключает звонок.
– Что, черт возьми, случилось с пятью минутами?
– говорю я враждебно.
– Увеличение цены, сука. В следующий раз тебе это будет стоить дороже.
Схватив меня за руку, он выводит меня из прачечной, и, хотя мои кости горят от желания выбить дерьмо из этого подонка, я держу себя под контролем, потому что я не могу попасть в изолятор. Мне нужно иметь доступ к этому чертовому телефону и найти способ взять себя в руки.
Первое, что мне нужно сделать, это выяснить, кто такая Элизабет, к которой мой сын ходит к «Водяной Лилии». Поэтому я жду в своей камере до отбоя, а затем пробираюсь в телефонную будку, откуда могу позвонить.
– Кэл, малыш, - вздыхает голос Камиллы в трубку.
Я благодарю Бога, что ценности этой женщины немного сомнительны, чтобы встречаться с мужчиной, которому грозит до 25 лет в федеральной тюрьме.
– Как ты держишься, дорогая?
– спрашиваю я.
– Я скучаю по тебе. Необходимость заботиться обо всем самостоятельно губит меня.