Отголосок
Шрифт:
— Как он может заботиться обо мне после того, что я сделала?
— Любовь есть любовь. Она просто не исчезает.
— Как ты можешь быть так в этом уверен?
Его рука сжимает мою руку, успокаивая озноб, который теперь начинает одолевать меня, и наклоняется, чтобы тихо прошептать мне на ухо:
— Потому что, даже если ты в меня стреляла и убила, я все равно люблю тебя каждым кусочком своего сердца. Я все еще хочу отдать тебе мир.
— В чём я могу
— С ней все будет в порядке?
— Она в порядке! Пожалуйста, уйдите и дайте нам немного времени, ладно?
Я едва слышу Деклана и Айлу, но мои глаза не покидают моего брата, когда слёзы текут ещё сильнее. Как он может любить меня, когда я такая отвратительная?
— Мне очень жаль, — кричу я.— Я хочу забрать всё плохое обратно, Пик, но я не могу! Я не знаю, как.
— Дорогая, посмотри на меня. С кем ты разговариваешь?
— Скажи мне, Пик. Как мне вернуться и всё исправить?
— Ты не можешь.
Окончательность моего выбора, знание того, что его нельзя отменить, — это ужасный груз, который я теперь ношу с собой. Я сомневаюсь, что смогу нести его еще долго.
— Элизабет, посмотри на меня! Сосредоточься!
— Посмотри на него, Элизабет.
— Он не любит меня. Это причиняет мне боль, смотреть на него.
— Он скрывает это, но, если ты посмотришь достаточно внимательно, ты можешь увидеть его трещины.
— А как насчет тебя? Я хочу, чтобы ты остался. Я хочу, чтобы ты вернулся. Я умоляю тебя, — как маленький ребёнок прошу о чем—то невозможном, но я все равно прошу.
— Я внутри тебя. Я не могу быть еще ближе.
— Черт побери, посмотри на меня!
— Ты его пугаешь, — говорит он спокойным голосом, а затем в последний раз убеждает: — Посмотри на него, Элизабет.
И когда я это делаю, одно прикосновение меняется на другое. Моя рука становится холоднее, моё лицо согревается под прикосновением Деклана, я резко переключаюсь и начинаю неудержимо рыдать.
– Мне очень жаль, - рыдает она, не глядя на меня.
– Я хочу забрать все
Она только что сказала Пик? Что, черт возьми, происходит?
– Дорогая, посмотри на меня. С кем ты разговариваешь?
– спрашиваю я, надавливая на голову Элизабет пропитанным кровью полотенцем, пытаясь остановить кровотечение. Но она как будто не слышит меня и продолжает говорить с кем—то.
– Скажи мне, как, Пик. Как мне вернуться и исправить всё это?
– Элизабет, посмотри на меня! Сосредоточься!
– Я кричу на нее, пытаясь вырвать ее из той галлюцинации, в которой она находится.
– Он меня не любит, - продолжает она.
– Это причиняет мне боль, смотреть на него.
Бл*дь, что с ней происходит? Она пугает меня дерьмом своих загадочных глаз и этим таинственным разговором.
– Но как же ты? Я хочу, чтобы ты остался. Я хочу вернуть тебя.
– Черт побери, посмотри на меня!
– Я снова кричу, хватая ее за плечи и встряхивая.
Медленно, она, наконец, поворачивает голову и поднимает глаза. Мои руки теперь убаюкивают ее лицо, и после пары морганий она срывается и начинает реветь — полностью разбитая. Я держу ее так, что мое сердце бешено колотится, сбитое с толку этим дерьмом.
Количество адреналина в моей крови медленно снижается, когда я сажусь с ней на пол. Ее кровь повсюду, и я до сих пор не знаю, что, черт возьми, случилось в этой комнате, прежде чем я вышиб дверь ногой.
Её тело внезапно вздрагивает, руки прикрывают уши, а лицо сжимается, когда она издаёт жуткий крик. Ужас охватывает меня, и я хватаю ее за плечи, чтобы поднять.
Ее глаза закрыты, когда она кричит:
– Это так громко! Останови это!
– Что остановить? Расскажи мне, что происходит, - прошу я.
Она протягивает руку за спину, и когда я пытаюсь заставить ее открыть глаза и успокоиться, я в ужасе замечаю, как она расцарапывает кожу на своей голове. Она извивается, шипя от боли. Я борюсь с ней, хватая ее за руки, чтобы удержать их за спиной. Она изо всех сил пытается освободиться, но я усиливаю свою хватку, когда вижу нелепые коросты, которые она сорвала ногтями.
Гребаный Христос, у этой девушки конкретное нервное расстройство.
– Прекрати бороться со мной, - резко требую я.
Но она, не останавливаясь, кричит:
– Это так громко. Отпусти меня!
– Дыши. Перестань сражаться со мной и просто дыши.
Я отпускаю ее руки, но тут же быстро прижимаю их к ее бокам и крепко обхватываю ее руками за грудь, взяв над ней контроль. Ей тяжело бороться со мной и дергаться в этом положении, но она продолжает пытаться. Итак, я держу ее, пока она не начинает уставать. Делая все возможное, чтобы сохранить ровный тон, я продолжаю свои попытки успокоить ее, повторяя снова и снова: