Отголосок
Шрифт:
— Она лучше знала, — слабо утверждаю я.
— Как и ты, — утверждает он.
— Я не могу простить ее за то, что она сделала.
— Никто и не говорит, что ты должна. Я просто хочу, чтобы ты столкнулась с фактами и разобралась с этим. Мне плевать, как ты справляешься с этим, пока ты что—то делаешь с информацией, а не прячешься от нее, — говорит он. — И да, то, что она сделала, было ужасно, и это не имеет никакого смысла, однако и твои действия тоже.
— И твои поступки тоже, Деклан, — осуждаю я, и он точно знает, что мои слова подразумевают.
— Да, ты права. Я не могу понять, что я сделал с тобой. Но я знаю достаточно, чтобы признать, что с тех пор,
— Значит, мы все испортили?
— В некоторой степени, да, — отвечает он. — Я не хочу преуменьшать того, что сделала твоя мать. Я просто хочу, чтобы ты столкнулась с фактами и что—то с этим сделала.
потому что мне не нужно даже задумываться, чтобы понять, что я не хочу ни в малейшей степени походить на эту женщину. Я не хочу, чтобы во мне больше жила и размножалась эта враждебность. Я хочу отпустить обиду. Я хочу отпустить вину. Я хочу избавиться от постоянной жажды расплаты. Но иногда мы не получаем того, чего хотим, и даже если я хочу остаться без него, часть меня, вероятно, всегда будет хотеть держаться за него.
Я наступаю на небольшой участок снега, чтобы услышать его хруст под моим резиновым сапогом. Звук приносит мне крошечный кусочек радости, когда я иду по земле. Снег начал таять вчера, когда солнце, наконец, выглянуло из—за тяжелого одеяла серых облаков. Но сегодня еще один промозглый день, холодный и сырой.
Деклан все еще держит меня у себя в доме. Он отвез меня обратно в «Водяную Лилию», чтобы упаковать кое—что из моих вещей, но я все еще оплачиваю комнату, потому что он сказал мне, что наша договоренность временная, пока я не отдохну и не почувствую себя лучше.
Это мой второй день здесь, и я почти не вижу Деклана. Большую часть времени он проводит на третьем этаже, где находится его офис. Когда вчера вышло солнце, он предложил мне принять солнечную ванну, поэтому я решила насладиться уединением. Я провела несколько часов в клинкерном сооружении. Оно имеет небольшой круглый стол с двумя стульями в центре под стеклянным потолком. Даже несмотря на то, что температура была как в тридцатые годы, солнце нагрело комнату, где я сидела и мечтала, как маленькая девочка. Как будто этот грот был моим дворцом, и я, принцесса в плену, ожидала, что мой принц спасет меня.
И теперь, когда я гуляю по территории, переступая с одного снежного покрова на другой, я чувствую, что воображаю эту сказочную собственность своим волшебным лесом. Извилистые деревья, небольшие холмы, цветочные сады, которые появятся в ближайшие месяцы, а также скамейки и искусственные каменные и галечные ручьи. Я хочу, чтобы один из ручьев был мифической рекой забвения, из которой мы с Декланом могли пить, чтобы растворить прошлое в парах пустоты. Чтобы искоренить страдания наших душ.
Как будто это лес, в котором я провела детство. Раньше по ночам я сбегала из своих приемных семей в порыве страсти к путешествиям, надеясь найти место, о котором мне рассказывал отец. Сказки о королях и королевах,
Я нахожу место на холме, чтобы присесть. Присев, я ощущаю, что мои брюки промокают от соприкосновения с тающим снегом, который впитывается в землю подо мной, но мне все равно, потому что я ощущаю гармонию. Я сгибаю ноги перед собой и смотрю вниз на дом, который в данный момент я представляю моим королевством. И когда я закрываю глаза и ложусь на сырую землю, я думаю, что человек, скрывающийся в своем кабинете на вершине замка, мой принц.
Я вдыхаю, погружаясь в невинную детскую мечту, и мне снова пять лет. Одетая в платье принцессы, я вижу, что мой отец держит букет розовых маргариток. Его лицо все еще представляло собой кристально ясный и совершенный образ в моей голове. Хотя прошло двадцать три года, я все еще маленькая девочка и он все еще мой красивый папа, который может что—то исправить своими объятиями и поцелуями.
– Ты такая красивая, - его голосом шепчет ветер, и, открыв глаза, я сажусь.
Мое сердце трепещет от реальности его голоса, и я снова слышу его.
– Где ты была, дорогая?
– Папочка?
– мой голос звучит оптимистично сквозь ветер, дующий через деревья.
– Это я.
Оглядываясь вокруг, я никого не вижу. Я знаю, что это нереально, но мне все равно. Я позволяю всему тому, что отравляет мой мозг, поглощать меня, и я поддаюсь иллюзии.
– Я скучаю по тебе, - говорю я ветру, который исполняет желания.
– Я тоже по тебе скучаю. Больше, чем ты можешь себе представить, - говорит он, и я улыбаюсь тому, как его голос согревает мою грудь.
– Что ты делаешь здесь на холоде?
– Убегаю.
– Убегаешь от чего?
– Всего, - говорю я, - Находясь здесь, я переношусь обратно в место счастья. Где не существует зла и не теряется невинность.
– А что там внизу?– я смотрю вниз на дом, когда он продолжает: - Почему ты не можешь найти это внутри этих стен?
– Потому что внутри этих стен лежит истина. И это правда... зло существует, а невинность — всего лишь сказка.
– Жизнь — это то, что ты хочешь, милая.
– Я в это не верю, - говорю я ему.
– Я не верю, что мы сильнее сил этого мира.
– Может и нет, но я бы хотел думать о моей маленькой девочке, которая будет бороться за свою сказку.
– Я боролась всю свою жизнь, папа. Я готова все бросить и сдаться.
– С кем ты разговариваешь?
Повернув голову, я вижу Деклана, стоящего на расстоянии.
– Я не сумасшедшая, - немедленно защищаюсь я.
Он подходит ко мне:
– Я этого не говорил.
Но если бы я сделала то, о чем кричит моя душа, он бы это сказал. Потому что прямо сейчас пустота, наполняющая то, что только что согрел мой отец, заставляет меня хотеть кричать во все горло, чтобы он вернулся. Она кипит внутри меня, вцепившись в струны моего сердца, но я маскирую это, опасаясь полного разрушения.
Деклан сидит рядом со мной, и я отклоняюсь, дразня: