Отказ не принимается
Шрифт:
Все происходит так быстро, что, честно говоря, в голове не укладывается.
Запихнув меня в салон на переднее сиденье со словами: «Не зли меня, Варвара», Воронцов закидывает дубленку назад и занимает водительское место.
Агрессивным, как он сам, сигналом клаксона Воронцов распугивает машины, пытающиеся развернуться перед нами.
– Куда вы меня везёте?
– Домой, – отвечает Виктор таким тоном, будто это совершенно очевидная вещь.
Абсолютно ясно, что речь идет не о моем доме.
–
– Варвара! – выделяя раскатистое «р», рычит Виктор. – Уймись, женщина! И без тебя проблем хватает.
– Так оставьте меня тут, прямо на этом перекрестке!
Воронцов игнорирует меня, лишь зло гудит машинам, едущим впереди нас. Мне становится страшно.
– Вы понимаете, что ваш секретарь видела, как я ушла с вами?
– Ключевое слово здесь – МОЙ секретарь.
– Виктор Андреевич, ну пожалуйста…
– Варвара, уже тренируешься умолять? Запомни, как ты это сказала. Тебе пригодится позднее.
Мне есть, что ответить Воронцову, но нас подрезают, и, глядя на то, как Виктор злится, я решаю промолчать. Авария – это не то, что мне сейчас нужно.
Собрав каждый светофор, через двадцать минут мы въезжаем во двор элитного жилого комплекса. Закрывающиеся за нами кованые ворота будто отрезают нас от городской суеты.
Собственно, от бизнес-центра сюда можно добежать за десять минут на своих двоих, но Воронцову это, видимо, в голову не приходит. Пешком такие, как он, не ходят.
Выудив меня из салона, он опять развивает немыслимую скорость. Мчится такими широкими стремительными шагами, что на один его приходится три моих, и к тому моменту, как мы оказываемся в лифте, я изрядно запыхалась.
– Зачем я здесь? – смотрю ему в глаза.
Понятно же, что что-то не так.
– Ты заложница, Варвара, и я обменяю тебя на ценную информацию.
– Вы нормально сказать можете? Или я начну кричать и звать полицию.
Посверлив меня тяжелым взглядом, Виктор снисходит до пояснений.
– Тиль, поймали за тем, что она крошит аптечку в унитаз. На вопрос – зачем, она сказала, что таблетки вкусные, она целую пачку рассосала, но теперь у нее болит живот. И чтобы никто не заболел, она решила от них избавиться. Скорую вызвали, но Тиль отказывается говорить, какие таблетки спорола, пока я не подарю ей Барби с турбазы. Так что ты сейчас сделаешь все, чтобы до приезда скорой узнать у нее, что это были за колеса.
У меня все холодеет внутри. На секунду представляю, что Тимка может что-то такое учудить и обещаю себе, что обязательно вечером проверю, что до аптечки ему не добраться.
– Господи… А что вообще было в аптечке?
– Я откуда знаю, – опять заводится Воронцов. – Я не пью лекарства!
Когда лифт выплевывает
Сама следую за Виктором.
Он открывает дверь в одну из квартир, не разуваясь, идёт сквозь анфиладу комнат, на первый взгляд производящих впечатление непригодных для жизни, ну если только для журнальных фото. Мне неловко, что я в уличной обуви, но Воронцова, похоже, это не слишком волнует.
Наконец, он толкает какую-то дверь, за которой нас встречает розовое царство настоящей принцессы.
И первым, что мне попадается на глаза, становится не маленькая хозяйка, а полочка с фотографиями. Одна из них сразу приковывает мое внимание.
Потому что один из троих запечатленных на ней – Тимкин отец.
Глава 10
Фото смеющегося молодого мужчины буквально выжигается на моей сетчатке.
– Варвара! – Воронцов нетерпеливо окликает меня, замершую на пороге комнаты.
Дернувшись, я перевожу на него растерянный взгляд.
– Видишь, Тиль, Барби немного поломанная, зато та самая. Оригинальная, – раздраженно говорит он дочери.
Поломанная – это очень подходящее слово.
– Меня зовут Варя, – подойдя к постели девочки, я сажусь в изножье, гоня от себя мысли и догадки по поводу фотографии.
Эстель вовсе не выглядит нездоровой, лишь немного бледной. И все равно сердце не отпускает тревога. Она же такая маленькая. Много ли ей надо?
– Ну, Тиль! – давит Виктор. – Выкладывай!
Девочка куксится, ее глазки, такие ясные, какие бывают только у детей, вот-вот наполнятся слезами.
– Я не хочу больше магансовку, – переводит на взгляд на меня в поисках поддержки.
– Я тебя прекрасно понимаю, Эстель. Скажи, какие таблетки ты сосала? Может, дядя доктор не станет тебя заставлять… – пытаюсь я уговорить ребенка, напуганного реакцией взрослых. Хотя взрослых я тоже понимаю.
– Я не знаю, какие… – лепечет она.
– Тиль! – жестко берет переговоры в свои руки Воронцов. – Рассказывай! Или я отберу у тебя планшет, и больше никаких мультиков! И на новый год тоже! Не только ты можешь ставать ультиматумы!
– Что такое утиматы? – пугается ребенок.
Так. Взрослый хуже ребенка!
– Виктор Андреевич, вы, может, сходите водички попьете? – дергаю я Воронцова за штанину. Навис над кроватью, как над подчиненным!
– Варвара, ты не у себя дома! – огрызается он, мне очень хочется отбрить в ответ, но при дочери не стоит ронять отцовский авторитет.
– Я у вас в гостях, можете принести воды мне, – нажимаю я.
Полоснув по мне взглядом, Виктор выходит из комнаты.
– Не принимайте близко к сердцу, – внезапно раздавшийся голос пугает меня.