Отказ не принимается
Шрифт:
– Зря, Варя. Зря ты так думаешь, – припечатывает он, но я не успеваю возразить, как Виктор меняет тему: – Ирина больше наедине с Тиль не останется. Хватит с меня сраной демократии, – в этот момент я радуюсь, что отправила Тимошку в комнату, «сраная демократия» ему бы пришлась по душе, как пить дать. – Варя, попробуй с ней поговорить. Тиль не расчесывается, отказывается чистить зубы, бракует одежду. Психует, и из нее слова нормального не вытащишь…
– М-да, – вздыхаю я, припомнив особенно
Это самое родственное лицо вытягивается, но контраргумента не находит и поэтому буркает:
– Мы это потом обязательно обсудим.
И сидит такой суровый и нахохленный на моей кухне. Зато сосиски все съел.
Пятерка ему. Так бы и треснула.
Я злюсь на него за его беспардонность и на себя, за мягкотелость, потому что стоит ему надавить еще чуть-чуть, и я соглашусь. А между тем, я чувствую какую-то недоговоренность.
– Виктор Андреевич, – снова наступаю я на Воронцовскую мозоль, – думаю, Екатерина справится лучше. Она дольше знает Эстель, девочка ей доверяет, а мы с ней знакомы без году неделя. В прямом смысле этого слова.
– Да, но на всех рисунках сейчас у нее ты, – Виктор достает телефон, что-то тыкает там и показывает мне.
На экране фото альбомного листа, где цветными карандашами нарисованы четверо: большая синяя и слегонца прямоугольная фигура – это, видимо, Воронцов. Двое детей – одна маленькая фигурка заканчивается юбкой-треугольником, а другая штанами в виде трапеции. Очень геометричный рисунок, да. А вот в среднем розовом персонаже можно узнать меня только по толстому полену, растущему из головы. Похоже, это моя коса.
Красота, глаз не отвесть.
Тимошка рисует настолько же художественно.
– Она говорит, что ты обещала нарисовать ей бумажную куклу, – прессует Воронцов, вышедший из роли просителя и вернувшийся в естественный образ хозяина жизни.
– Купите ей бумажную куклу. В Роспечати.
– Вар-р-ря, – рокочет нахмурившийся Виктор.
– Что Варя? – вздыхаю я. – У меня есть свой собственный ребенок, которому нужно внимание. Сами разбирайтесь, – скрепя сердце отказываюсь я. – Екатерина вам в помощь.
– Екатерины завтра не будет, – прокалывается Воронцов. – Зато будет много народа.
Таращусь на него.
– Не поняла…
– У меня завтра гости, – кратко поясняет Виктор. – Своеобразный прием. Только попроще.
Хм. Прием, но попроще. Зная масштабы Воронцова, я не удивллюсь, если там будет великосветский раут. На празднике для взрослых ей делать точно нечего.
Помявшись, я предлагаю:
– Ну, если Екатерины не будет… Вы можете привезти Тиль ко мне, я с ней побуду. Они с Тимошкой поиграют.
– Я считаю, надо поступить
– Я должна оставить Тимку из-за Тиль? – у меня глаза распахиваются на всю ширину, сейчас кому-то точно прилетит.
– Нет, возьми его с собой. Там будут развлечения для детей.
– Тогда зачем там я, – не понимаю. Если будут развлечения, то дополнительная нянька не нужна. Эстель все-таки не младенец. Ей скоро в школу.
– Ты нужна будешь мне.
Я теряюсь окончательно. Ему что официантка нужна?
– В каком качестве?
Воронцов поднимается с табуретки, окончательно заполняя всю мою кухню.
– В качестве моей спутницы.
Глава 50
– Да вы с ума сошли! – вырывается у меня. – Какой ещё спутницей?
Возмущенно вытаращив глаза на Воронцова, жду, что он скажет, что пошутил, но я забыла, что он псих.
Виктор только прикидывается здравомыслящим человеком. На самом же деле, он красивый и избалованный вседозволенностью манипулятор.
Тиль приплёл, а сам ощупывает меня взглядом, старательно воскрешая в моей памяти все непристойные моменты, происходившие между нами.
– Я прекрасно отдаю себе отчёт в том, что прошу.
Просит он…
– Не похоже, – качаю я головой. – Это бред, и вы прекрасно понимаете, что я откажусь.
– Не понимаю, – Воронцов делает невинные глаза. – Я серьёзно не понимаю, почему ты не можешь приезжать к Тиль. Почему тебе нужно отказываться от приёма, – двигается он на меня, хотя это громко сказано.
В шести с половиной квадратных метрах, заставленных плитой и кухонным гарнитуром, речь о погоне не идёт. Полшага, и я прижата к подоконнику массивной фигурой.
– Посмотри на меня, Варя, – требует Виктор, но я упорно прячу глаза и разглядываю магнитики на холодильнике, потому что близость Воронцова вызывает у меня опасное волнение. – Варя, – двумя пальцами он приподнимает моё лицо за подбородок. – Я не понимаю, почему ты так упорно отказываешься от меня.
И голос такой низкий, пробирающий меня насквозь.
Ищет ко мне ключики, гад.
– Виктор Андреевич, – я нахожу в себе силы к сопротивлению, ведь сейчас главное – не дать ему понять, что на меня действуют его приемчики. – Оставьте эти игры. Мне нечего делать на этом вашем приёме. Думаю, вы прекрасно справитесь и без спутницы или подберёте для этого подходящую кандидатуру. В конце концов, мы обсуждали няню для Тиль, а не для вас. Я совершенно не собираюсь становиться развлечением ни для вас, ни для ваших гостей… И перестаньте распускать руки! – я замечаю, что кто-то во всю наглаживает мне талию.