Отложенная жизнь
Шрифт:
Последние дни перед отлетом прошли как во сне. Надо было не только закончить сборы, но и получить на работе последние напутствия и указания, обойти всех нужных людей в Управлении кадров и Финансовом отделе, устроить «отходную» в редакции. Устал Сергей в эти дни как собака. И эта усталость несколько смягчила страх от первого полета. К тому же в последний момент выяснилось, что Ларисе все же придется задержаться на пару месяцев в Москве, чтобы сдать выпускные экзамены в институте. Сдать их досрочно, как она ни просила, не получилось. В итоге он полетел один.
Наконец, красные табло «Пристегнуть ремни» и «Не курить» погасли. Сергей, – да и не он один – тут же достал из кармана пачку сигарет, вынул из нее одну, прикурил от спички
Размышления Сергея прервал голос стюардессы, разносившей еду.
– Что желаете курицу или рыбу? – заученно спросила она. Ничего другого на борту и не предлагали, а от уже летавших товарищей Сергей знал, что и то, и другое было страшной гадостью. Из двух зол выбирают наименьшее.
– Давайте курицу, – сказал он без промедления.
Ответ девушки в униформе сразил его наповал:
– А курицы больше нет. Осталась только рыба.
– Тогда что вы предлагаете курицу? – удивился он.
– Так положено, чтобы вы знали о том, что есть выбор!
– Интересненнько получается: выбор без выбора. Одна видимость, – подумал про себя Сергей, но согласился на рыбу.
Пока взлетали, ели, прошло часа два с небольшим, и лететь оставалось еще часов семь. Самолет поднялся высоко над облаками, и в иллюминаторе было видно, как солнце село за горизонт, и стало абсолютно темно. А вскоре и в салоне погасили свет, намекая, что пора спать. Сергей еще какое-то время повертелся в своем кресле, почитал, покурил, потом сходил в туалет, чтобы почистить зубы и умыться перед сном. Умываться одной левой рукой было крайне неудобно. Пока он перетаскивал и грузил свои многочисленные ящики, рана на ладони правой руки опять открылась, бинт растянулся, испачкался и пропитался кровью. Зрелище было, прямо скажем, не для слабонервных. Он достал из сумки запасной, – благо жена положила, – попытался перебинтовать сам, но у него ничего не получилось. Пришлось идти к стюардессам за помощью. Как оказалось, они этому делу были обучены, так что у них получилось вполне профессионально, даже лучше, чем было. Естественно, они поинтересовались, каким образом Сергей сумел нанести себе такое увечье. Его рассказ о том, как он повис на гвозде аки Христос, вызвал у девушек приступ громкого хохота.
К Сергею весь остальной полет они относились с особым вниманием и сочувствием.
Поерзав в неудобном самолетном кресле, он, наконец, задремал. Ему казалось, что поспал лишь несколько минут, когда в салоне снова зажгли свет и стюардессы предложили пассажирам приготовиться к завтраку. На самом деле он проспал несколько часов. Сказалась, видимо, видимо накопившаяся за предполетные дни усталость.
До посадки в аэропорту Гандера оставалось около двух часов. Только стюардессы начали разносить завтрак, как самолет попал в то, что летчики называют зоной турбулентности. Его затрясло словно больного эпилепсией, что-то внутри страшно заскрипело и, казалось, что Ил-62 вот-вот развалиться. Сергей вцепился в ручки сиденья и на всякий случай снова пробормотал свою так называемую молитву, моля Господа о спасении. Наверное, она помогла, и самолет, в конце концов, вышел из этой неприятной полосы, а вскоре пассажирам предложили приготовиться к посадке.
Сергей наблюдал в иллюминатор, что происходит за бортом. Для человека, который первый раз летит на самолете, зрелище открывалось, безусловно, феерическое.
Ил-62 летел над облаками, а вернее бесконечным бурлящим, ежесекундно меняющимся белым морем. Солнце только встало и красиво подсвечивало это будто сложенное из миллиардов одуванчиков пушистое покрывало. Где-то внизу была невидимая пока земля, а сверху била по глазам синева неба. «Мы сейчас как бы между небом и космосом», – решил для себя Сергей.
Вскоре самолет нырнул в эти огромные пушистые облака, которые из чрева самолета казались невесомыми и легкими как пух. Но при этом его снова затрясло. То есть получалось, что облака не так уже безобидные и оказывают сопротивление вторгнувшемуся чужеродному элементу. Сергей тут же включил это непонятное ему явление в свой список непознанного – облака, оказывается, не мягкие, а твердые.
Наконец, самолет вынырнул их облаков, и взору Сергея открылась земля. Казалось, что они летят над огромной картой – темно-зеленые пятна лесов, пунктиры дорог, маленькие квадратики домов, желтоватые, самых разных оттенков чем-то засеянные или, наоборот, уже скошенные поля. Создавалось такое впечатление, будто Сергей сморит вниз через объектив фотоаппарата. И по мере того, как самолет опускался, резкость картинки становилась все четче и четче. И вот уже домики внизу приобретают вполне конкретные очертания, а на недавно еще пунктирных дорогах видны бегущие по ним букашки – автомобили. И чем ниже к земле, тем они становились все крупнее и крупнее.
В какой-то момент земля стала приближаться пугающе быстро. Судя по тому, как вздрогнул самолет, пилоты выпустили шасси. Как эта многотонная махина может приземлиться, чтобы при этом не разлететься на мелкие кусочки, этого сознание Сергея также понять отказывалось. И в ожидании конца он закрыл глаза, боясь даже подглядывать в иллюминатор на то, как земля приближалась к ним с бешеной скоростью. Или они к ней. От перемены мест, слагаемых сумма, как известно, не меняется.
Сергей не успел мысленно попрощаться со всеми родными и близкими, когда от удара шасси о бетон взлетно-посадочной полосы его слегка подкинуло в кресле. И самолет как гоночный болид, почти не снижая скорости, покатился по земле. Пассажиры в салоне стали аплодировать пилоту, видимо, за то, что ему на этот раз удалось посадить огромную махину, и все при этом остались целы и невредимы. Но вот только аплодируют они явно рановато, подумал Сергей. Казалось, что неуправляемый многотонный аппарат двигался по земле, не снижая скорости, и вообще было непонятно, как такой большой самолет можно остановить, да и просто заставить двигаться в нужном направлении. Казалось, что в любой момент он может подскочить на какой-нибудь ямке и улететь – теперь уже в переносном значении этого слова – в какую-нибудь другую сторону. Но, о чудо! Самолет снова заскрипел, завибрировал, но постепенно стал снижать скорость и в конце концов все же остановился.
Несмотря на протесты стюардесс, требовавших, чтобы пассажиры оставались на своих местах до их команды, все повыскакивали из кресел, стали рыться на багажных полках, готовясь к выходу.
Здание аэропорта оказалось небольшим и довольно невзрачным. Пока самолет заправляли, людей отвели в зал ожидания – не очень большое помещение с креслами по стенам и одним небольшим сувенирным магазинчиком. Усесться никто особенно и не стремился, всем хотелось размять затекшие от долгого полета ноги. Так что по большей части пассажиры просто ходили туда-сюда по залу.
Некоторые сразу побежали к магазину, в котором, как успел посмотреть Сергей, продавались в основном какие-то сувениры, майки, бутылки с выпивкой и разные шоколадки в ярких фантиках. Сосед Сергея, сотрудник торгпредства, уже не первый раз летевший за границы, рассказал, что этот магазин называется дьюти-фри и, поскольку он находится как бы на нейтральной территории, то все товары в нем продаются, якобы, без местных налогов, то есть дешевле.
– Но ты не торопись, – посоветовал он Сергею. – Алкоголь гораздо дешевле можно купить и в нашем магазине при посольстве или по дипломатической выписке из каталога.