Отрешенные люди
Шрифт:
– Расскажи, расскажи о том случае, - подначил его Василий Зубарев, хотя почти все из гостей, включая его самого, хорошо знали о неудачной поездке сибирского князя в столицу.
– Я не слыхал, - хохотнул полковник, наливая себе в рюмку вино, расскажи, только не особо долго. По-военному.
– Чего там рассказывать, - начал Пелымский, - из столицы указ пришел, чтоб всем людям княжеского достоинства прибыть в столицу для выправления специальных свидетельств о том. Я отнекивался было, не хотел ехать, а губернатор мне, мол, поезжай, да поезжай. Поехал. Нашел дворец, где императрица размещается, а тогда еще Анна Иоанновна государыней была, подошел к караульному офицеру. Говорю ему: так и так, приехал с императрицей побеседовать, - все гости при этих словах дружно захихикали и опустили головы, чтоб не смущать рассказчика.
– А он мне и отвечает: "Если каждый татарин будет императрице докучать, то ей некогда будет и делами своими заниматься". Чего делать? Собрался и обратно поехал.
– - Значит зря в столицу съездил?
– громко загоготал полковник.
– - Почему зря?
– не согласился Пелымский.
– Парик себе купил, посмотрел как там все устроено.
– Парик!
– не сдерживаясь, продолжал смеяться Угрюмов.
– В столицу за париком ездил! Вот, Ванька, - обратился он к крестнику,- учись. Был бы ты на службе, то направил бы тебя в столицу, глядишь, и государыню нашу своими глазами увидел бы. Слушай, крестник, - обнял он за плечи Ивана, - от души тебе предлагаю: иди ко мне на службу. Чин дам. Сразу вахмистром назначу. Жалование положу. Ну, соглашайся. А то потом поздно будет.
– Успеется, - неопределенно отозвался тот.
– Последний раз предлагаю - айда ко мне в полк, не пропадешь. А отец, как я погляжу, не даст тебе ходу в торговом деле. Он и сам еще молодец, хоть куда. Двум медведям в одной берлоге не жить... Точно говорю.
– Нашел медведя, медвежонок он пока. А желает, то пусть свое дело открывает, я не противлюсь, - покосился на сына Зубарев -старший, - только поначалу женится пусть.
– Успеется еще, - робко попробовал возразить Иван.
– Пора его женить, пора, - поддержали со своего конца братья Корнильевы, дружно подняв наполненные рюмки, - найдем ему невесту и с красотой, и с приданным.
– А чего далеко ходить, - широко улыбнулся Михаил Яковлевич, - вон у Андрея Андреевича дочка на выданье. Как зовут дочь?
– Лиза, - ответил Карамышев и поправился, - Елизавета. Да молода, еще и шестнадцать не минуло. Куда спешить? В девках она у меня не засидится: и по дому помощница первая, и мастерица, и грамоту знает.
– И грамоту знает?
– шутливо переспросил его Алексей Корнильев.
– А вон у нашего Федора, - ткнул он в бок сидящего рядом брата, который был необычайно молчалив и застенчив, - жена два года как померла, царство ей небесное, никак мы его женить не можем. Не отдашь, Андреевич?
– То дело тонкое, - хитро улыбнулся тот, - подумать надо. Говорю, молода моя Лизавета, подождем годик, другой.
– Дай Бог, чтоб добрый жених достался, - первым поднял свою рюмку Дмитрий Угрюмов и опрокинул в себя.
– Дай-то Бог...
– подхватили остальные, ставя на стол пустые рюмки.
Какое-то время все сосредоточенно закусывали, пододвигая к себе то одно, то другое блюдо. Первым голос подал хозяин.
– Слышь, Алексей Яковлевич, - обратился он к одному из Корнильевых, фабрика твоя хрустальная доход дает или ради интереса завел?
– Ты уж сказанешь тоже, Палыч, - хмыкнул тот, - можно подумать, я ее на погляд да на потеху завел. Первую партию до холодов выгнали - полуштофов, штофов, по теплу и дальше начнем. Приезжай поглядеть.
– - Приеду, непременно приеду и Ивана с собой возьму, - горячо закивал головой Зубарев-старший.
– Я ведь думал, что стекло в наших краях производить никак нельзя. А ты, вишь, как повернул дело. Много человек у тебя там работает?
– - С углежогами, с возчиками - три десятка человек. Один мастер из Москвы выписанный за всем следит.
– И неужто уже прибыль дала твоя фабрика?
– все выведывал Зубарев.
– Честно сказать: пока нет. Не возил еще на ярмарку посуду. Но, если посчитать, сколь сделали, то расходы все и покроются.
– А ты, Алексей, скажи, что нашел на речке Аремзянке, - кивнул ему Василий Корнильев.
– Помалкивай, - оборвал его Алексей, - рано еще об этом. Спешишь все, гляди, язык-то доведет тебя до греха.
– Так все одно рано или поздно узнается, - отмахнулся тот, - свои ведь люди.
– Чего это вы там скрываете от сродственников? А ну, признавайтесь, шутливо погрозил пальцем Зубарев-старший, и по тому, как загорелись, заблестели его глаза, было видно, что его так и раздирает любопытство.
– Песок он золотой на речке Аремзянке сыскал случайно, а открыться боится, - выдал брата Василий.
– - Вот оно что, - даже чуть привстал со своего кресла Зубарев.
– - Золотой песок?!
– поскреб в голове Карамышев.
– Быть не может.
– Властям о том надо в первую голову сообщить, - укоризненно заметил князь Пелымский.
– Я вот всегда...
– Ой, ты бы, князюшка, помолчал, - не вытерпел Михаил Корнильев.
– Он сообщит, непременно, - поддержал брат Федор Корнильев, все это время не заговоривший ни разу.
– Откуда в наших краях золоту только взяться?
– недоверчиво спросил полковник Угрюмов.
– Его тут и ране искали, еще при покойном князе Матвее Петровиче Гагарине, не к ночи будет сказано, - перекрестился он и все другие вслед за ним.
– За золото это он и пострадал, упокой, Господи, душу его многогрешную. За золото его царь Петр и жизни лишил. Хотите, расскажу, как было все?
– Хотим, хотим, - откликнулись со всех сторон стола.
– Тогда слушайте. Только выпьем малость, чтоб в горле не пересохло, подставил он свою рюмку, выпил, закусил и принялся обстоятельно вспоминать, как он участвовал в поисках золотого песка в разных уголках Сибири.
Из его рассказа выходило, что искали золото вокруг Тобольска, но и малейших залежей золотого песка или иного чего не нашли. А у остяков и вогулов на их капищах встречается множество украшений как из золота, так и из серебра. Стали их расспрашивать, и все они показывали, как один, мол, с Урала привозили к ним изделия, а уже здесь они выменивали их на меха, и велось так не одну сотню лет.