Отсюда и в вечность
Шрифт:
— Зачем тебе это нужно, Френсис? — спокойно спросил Прюитт.
— Я хочу попасть в госпиталь, — последовал ответ.
— А зачем тебе госпиталь?
— Я болен, и мне надоело здесь все, — жалостливо ответил парень. — Я отсидел месяц, и мне отце предстоит провести в тюрьме двадцать шесть дней.
— А что ты стал бы делать на моем место, если бы тебя приговорили к шестимесячному заключению? — спросил Джексон.
— Со сломанной рукой все равно тебя не выпустят раньше, — заметил Прюитт.
— Зато хоть я недели
— А как это можно сделать — сломать тебе руку? Просто взять, как палку, и сломать? Руку так не сломаешь, Френсис, — сказал Прюитт.
— Да нет же, это просто, — настаивал парень. — Я положу руку между двух камней, и кто-нибудь из вас ударит по ней кувалдой. Рука сразу сломается, и я на две недели попаду в госпиталь.
— Я не стану этого делать, Френсис, — сказал решительно Прюитт.
— А ты, Джексон? — спросил парень.
— Не понимаю, зачем ты хочешь попасть в госпиталь? — уклонился от прямого ответа Джексон. — Поверь мне, там ничуть не лучше, чем здесь.
— Там по крайней мере не будет Фэтсо и не придется работать в этой проклятой каменоломне.
— Это конечно, — продолжал Джексон. — На когда ты проведешь там пару дней, то будешь молить бога, чтобы тебя скорее отправили в каменоломню.
— Значит, ты отказываешься? Не хочешь помочь мне?
— Если ты настаиваешь, то я, конечно, сделаю это для тебя. Но пойми, мне просто жаль тебя, — ответил Джексон.
— Давай я тебе сделаю это, Френсис, — вмешался в разговор Бэрри. — Когда ты хочешь?
— Сейчас, — решительно сказал парень.
— Где?
— В том месте, где я работаю, есть два отличных камня.
— О’кей. Пошли, — сказал Бэрри. Он огляделся и, обращаясь к остальным, спросил: — Знаете, почему я согласился? Я представил себе, что и мне, может, когда-нибудь придется просить вас о такой же услуге.
— Как хочешь, — ответил Прюитт. — Сам я этого делать не буду.
— Я тоже, — поддержал его Джексон.
— Я скоро вернусь, — сказал Бэрри. — Посматривайте за караульными.
Караульный в карьере не мог видеть заговорщиков, но два караульных наверху могли прекрасно видеть все, что происходило.
— Смотри, как бы кто не увидел, — сказал Прюитт.
— Не беспокойся. Я думаю, никто ничего не увидит, — бодро ответил Бэрри.
Он взял свою кувалду и пошел вслед за Френсисом к тому месту, где лежали два выбранных им камня. Парень встал на колени и положил левую руку так, что кисть оперлась па один камень, а локоть оказался на другом.
— Понимаешь, так не сломаются суставы, — объяснил он Бэрри. — Лучше сломать левую руку. Тогда я смогу есть и писать письма. Ну давай, бей.
— Сейчас. — Бэрри подошел поближе, прицелился и с удивительной точностью нанес сильный и резкий удар но руке.
Френсис вскрикнул так, будто не ожидал удара, будто он был сражен притаившимся в засаде снайпером. За этим криком никто не услышал
— Мне кажется, кость сломалась пополам, — довольный, произнес он. — Значит, я пробуду в госпитале по крайней морс три недели, а может, и больше.
Он вдруг замолчал, опустился на колени. У пего началась сильная рвота.
— Ужасно больно, — гордо произнес он, поднимаясь на ноги. — Не думал я, что будет так больно. Ну, Бэрри, спасибо тебе.
— Не стоит благодарности.
Пожалуй, пойду покажу руку караульному, — счастливо улыбаясь, сказал Френсис. — До свидания.
Френсис поднялся на гребень карьера, осторожно поддерживая сломанную руку другой рукой.
Просто удивляться приходится его выдержке, — сказал Прюитт, чувствуя, как на спине у него выступил холодный пот.
— Я бы этого никогда не сделал, — заметил Джексон. — Даже если бы кто-нибудь пообещал выпустить меня из тюрьмы.
— Действительно, такие случаи можно увидеть разве только в кино, — не переставал удивляться Прюитт.
— Я тоже нигде не видел, — сказал Джексон.
— А по-моему, это все очень просто, — проговорил Бэрри.
Они видели, как караульный разговаривал с кем-то по телефону, а Френсис стоял рядом с ним. Вскоре к карьеру подошла машина, и Френсис забрался в кузов, старательно оберегая сломанную руку от новых ушибов.
— Видишь, — сказал Бэрри, — все очень просто. Я уже начинаю думать, не сделать ли мне то же самое.
— Если таких, как Френсис, окажется сразу двое, у них наверняка возникнет подозрение, что здесь что-то нечисто, — заметил Прюитт.
— Да. Только поэтому я и воздерживаюсь пока.
Вернувшись вечером в барак, они узнали, что Френсис Мурдок уже отправлен в тюремную больницу в связи с переломом руки во время работы в каменоломне. Рука оказалась сломанной только в одном, а не в двух местах, как надеялся Френсис.
Разговоров на эту тему больше не было, и казалось, что жизнь в бараке пойдет и дальше своим чередом. По после ужина, как раз перед отбоем, во второй барак явились Томпсон и Фэтсо, оба здорово злые.
Заключенные выстроились у своих пар, а у входа застыли с карабинами в руках двое караульных.
— Мурдок сегодня вечером сломал руку в каменоломне, — начал Томпсон. — Он сказал, что это случилось, когда он, поскользнувшись, упал. Его отправили в тюремную больницу. Но, между нами говоря, все произошло не так, как утверждает Мурдок. Кто-то сломал ему руку. И Мурдок и его сообщник виновны в попытке уклонения от работы. Мы не можем отнестись к этому проступку безразлично. Срок наказания для Мурдока будет увеличен, а когда он вернется в тюрьму, то ему еще покажут где раки зимуют. А теперь пусть выйдет из строя тот, кто сломал ему руку.