Отважная лягушка. Часть 3
Шрифт:
Из прочитанного Наставником курса истории, Ника знала, что первым божественным покровителем будущей столицы считался Питр-громовержец. Но ещё при последних царях произошло объединение двух племён. Тогда, чтобы не обижать никого из богов, решили признать ещё и Сухара-всенасущного, отца богов и всей Вселенной. Ну, а священный топор Аксера радлане добыли триста лет назад после кровопролитной войны. Город Тернус, в храме которого он хранился, разрушили до основания, а реликвию вывезли в качестве трофея.
На первый взгляд святилище Сенела показалось Нике слишком скромным
Зато за ним раскинулся обширный парк с покрытыми свежими листочками деревьями и круглым озером, из которого вытекали несколько ручьёв, заключённых в искусственные каменные берега.
Сверху по сторонам широкой мраморной лестницы святилища стояли бронзовые изваяния волка и орла, а у подножия разместились торговцы всем необходимым для жертвоприношения.
В плетёных клетках тревожно курлыкали голуби, на расстеленных поверх прилавков циновках лежали разнокалиберные кусочки ароматной смолы и можжевеловые веточки. Здесь же продавали различные амулеты в виде фигурок богов, животных, кружочков и пластинок с надписями, и крылатых фаллосов.
Жители центральной части Империи почему-то считали, что именно такой талисман лучше всего отгоняет злые чары и приносит удачу. Причём носили его не только мужчины всех возрастов, но и женщины, хотя и редко.
За время путешествия Ника успела привыкнуть к тому, что возле храмов торгуют столь эротического вида штучками, но увидев здесь целую выставку подобных амулетов разнообразных форм и размеров, с трудом удержалась от улыбки. Уж слишком потешно, на её взгляд, они выглядели, покачиваясь на двух натянутых верёвках.
Уловив некий интерес у проходившей мимо девушки, продавец, развесивший всё это великолепие над прилавком, тут же стал нахваливать свой товар, уверяя, будто именно его амулеты самые что ни на есть настоящие и непременно принесут удачу во всех делах.
– Спасибо, но как-нибудь в другой раз, - покачала головой Ника, с тихим ужасом представив, как будет выглядеть с подобным украшением на поясе.
– Сейчас я должна принести жертвы небожителям и не могу думать больше ни о чём другом.
Оставив озадаченного таким ответом торговца, она подошла к Торине Септисе, как раз отсчитывавшей деньги за трёх голубей со связанными крыльями и лапками.
– Не трать понапрасну деньги, - неожиданно проворчала бабуля, сунув внучке испуганно дёргавшуюся птичку.
– У этих обманщиков никогда нельзя купить ничего стоящего. Я отдам тебе свой талисман. Он много лет хранил меня от бед и несчастий. Теперь пусть послужит тебе.
– А как же вы?
– запротестовала девушка.
– Я не могу принять такой подарок.
– Мне уже ничего не нужно, - отмахнулась старушка.
– Я своё отжила.
"Положу в корзину, и пусть валяется", - моментально решила Ника судьбу эротического амулета, осторожно подхватывая маму регистора Трениума под локоть.
Примерно на середине лестницы пришлось сделать остановку. Торина Септиса запыхалась, но когда внучка
Пока бабуля восстанавливала дыхание, девушка рассматривала мраморные колонны, поддерживавшие казавшийся лёгким и воздушным фронтон, украшенный барельефами трёх богов-покровителей. Из большого круглого окна под самой крышей неторопливо струился дымок.
Их то и дело обгоняли люди, жаждущие милости небожителей, а те, кто уже обратился к бессмертным со своими чаяниями, довольно улыбаясь, возвращались обратно.
Стена за колоннами сверкала свежей побелкой, сквозь которую тем не менее просматривались очертания каменных блоков, из которых её сложили искусные строители.
Мельком оценив толщину дверей, изукрашенных медными и, кажется, даже серебряными накладками, путешественница вошла в зал, воздух которого наполняла густая смесь ароматов душистой смолы, можжевельника и горелого мяса.
В отличии от других храмов, где ей уже довелось побывать, помещение здесь имело форму не прямоугольника, а трапеции. Прямо напротив входа возвышалась бронзовая статуя Питра с курившимся перед ним алтарём, справа - Сухара, слева - Аксера.
Утренняя церемония поклонения богам уже закончилась, но Торина Септиса Ульда без труда отыскала жреца, который за несколько риалов согласился провести обряд для каждого из небожителей.
Боги получили жертвенную кровь, а святилище, кроме трёх голубиных тушек, ещё пятьдесят серебряных монет от матери регистора Трениума и десять от его племянницы за помощь в благополучно завершённом странствии.
– Надо бы ещё Нону почтить, - озабоченно бормотала старушка, спускаясь вниз по мраморным ступеням.
– Но сегодня я уже что-то устала.
Успевшие заскучать рабы бодренько подали паланкин, а вот незнакомый коскид смылся, оставив Минуца одного сопровождать родственниц покровителя.
На обратном пути уставшая Торина Септиса задремала, пригревшись под меховым плащом, а младшая внучка, перебравшись к двоюродной сестре, понизив голос до шёпота, засыпала ту вопросами:
– А правда, что варвары поедают своих пленников живыми, и у них рот на животе? Неужели их женщины настолько уродливы, что всё время ходят с закрытыми лицами, а если увидят своё отражение - то падают замертво? Ещё я слышала, что у дикарей за океаном лошадиные копыта вместо ног.
Кроме того, девочка очень хотела знать: видела ли её собеседница одноглазых великанов, и несут ли заокеанские птицы яйца со скорлупой из чистого золота.
Ника терпеливо отвечала, дивясь про себя слишком детской наивности вопросов. На их фоне Вестакия Картен, дочь морехода, купца и по совместительству консула Канакерна, смотрелась гораздо более здравомыслящей и просвещённой. Та по крайней мере не спрашивала про людей с копытами и ртом на животе.
Однако Гэая не походила на дурочку. Возможно, здесь дело в том, что отец Вестакии успел побывать во многих далёких землях, где ему так и не попались ни птицы с золотыми яйцами, ни одноглазые великаны, а для Итура Септиса - всё, что дальше Даросских островов или Ольвии, уже легенда.