Отважная лягушка. Часть 3
Шрифт:
– Благодарю, что выслушали меня, господин Септис, - с облегчением выдохнув, поклонилась девушка.
– Отец часто рассказывал мне о мудрости господина Опта Септиса Гирнуса, а я теперь вижу, что его сын, хвала богам, не уступает ему ни умом, ни рассудительностью.
– Вы, госпожа Юлиса, тоже вполне достойны своих родителей, - снисходительно вернул похвалу явно довольный лестью собеседник.
– Завтрак готов?
– спросил он, обращаясь к жене.
– Ждут только твоего распоряжения, - кивнула та.
– Тогда пусть выносят, - велел супруг.
– Чтобы не
– А мы с вами, госпожа Ника, поедим здесь, - предложила Пласда.
– Подождите, я сейчас вернусь.
Едва хозяева дома скрылись из глаз, гостья плюхнулась на лавку, и покачав головой, поправила наброшенную на плечи накидку. Несмотря на бурно наступавшую весну, в воздухе всё ещё ощущалась прохлада.
"С чего бы это тётка стала такой доброй?
– подумала она, устало откидываясь на спинку скамейки.
– Даже учить меня взялась. Хотя её знания мне, скорее всего, пригодятся. Только бы от жениха как-нибудь избавиться. Вот батман, навязали на мою голову заботу! Если сенатор Юлис не пожалел денег не только на поездку до Радла, но и на приданое, то выходит, эта свадьба нужна ему больше, чем дяде. Может, предложить Септису все виноградники, а не половину, как советовал Наставник, и попросить отказать Аварию? Нет, вряд ли он согласится. Ему, небось, лестно породниться с такой богатой особой, да ещё и приближённой к императору. Тогда о виноградниках лучше вообще помалкивать и думать, что делать дальше? Время осмотреться и собрать информацию, я себе, кажется, выиграла".
Мимо прошли невольники, нагруженные подносами с посудой и корзинами с едой. Шагавший последним юный виночерпий, призывно ей улыбнулся, поигрывая густыми чёрными бровями.
"Сколько тебе лет, сопляк?
– насмешливо фыркнула девушка, едва не покрутив пальцем у виска.
– Двенадцать, четырнадцать? Вряд ли больше. А туда же - заигрывать взялся... бисексуал".
Качая головой, она отвернулась и увидела, как из соседней двери выходит Торина Септиса Ульда в сопровождении знакомой толстой рабыни.
– Ника!
– удивилась бабуля.
– Ты зачем так рано встала? Девушкам надо больше спать. От этого кожа становится мягкой, а в глазах появляется озорной блеск, который так нравится мужчинам.
– Не спится на новом месте, - виновато улыбнулась внучка, решив, что ни к чему нагружать старушку лишними проблемами. Если Итур захочет, сам всё расскажет матери.
– Такое случается, - понимающе кивнула собеседница и обратилась к невольнице.
– Я пока с внучкой посижу.
– Подождите, госпожа Септиса!
– встрепенулась Дедера.
– Я за подушкой схожу. Скамейка-то, небось, ещё холодная!
– А почему сразу не взяла?
– нахмурилась хозяйка.
– О чём думала, бестолковая?!
И Торина, сжав сухонький кулачок, звонко ударила рабыню в лоб костяшками пальцев.
– Простите, добрая-добрая госпожа!
– взмолилась та, заливаясь слезами.
– Вот видишь, Ника, - скорбно покачала головой мама регистора Трениума.
– До чего они тупые? На будущее запомни, что хозяйка обязана не только всё помнить, но и за всем следить. Иначе невольники обязательно что-нибудь перепутают или испортят.
– Понимаю, - кивнула слушательница, с почтением внимая первому уроку рабовладельческого домоводства.
– Садитесь, госпожа Септиса. Я тут место уже нагрела.
– Спасибо, внучка, - растроганно улыбнулась бабуля, тут же накинувшись на склонившуюся в поклоне Дедеру.
– Чего встала? Беги за подушкой, ослица ленивая!
Помогая старушке сесть, девушка удивилась: когда та успела сделать причёску и накраситься? Однако, приглядевшись, поняла, что шевелюра у старушки не своя. Она носила парик из чужих волос, среди которых мелькали искусно вплетённые тонкие седые пряди.
Шаркая сандалиями и тяжело дыша, появилась Дедера с плоской, расшитой узорами подушкой. Хозяйка вновь её обругала и постучала по лбу, где и так уже образовался ясно различимый синяк.
Тем временем рабы принесли квадратный столик, четыре сиденья с подлокотниками, но без спинок, споро расставили посуду.
Чуть позже пришла хозяйка дома с младшей дочерью, а за ними и невольница с подносом.
Завтрак оказался довольно скромный: варёные яйца, фасоль, мёд, лепёшки.
– Чем хотите сегодня заняться, госпожа Ника?
– светским тоном осведомилась Пласда.
Однако, прежде чем племянница успела сообщить о своих планах, вмешалась бабуля:
– Нужно немедленно возблагодарить небожителей за её благополучное возвращение, пока они не обиделись.
– Вы правы, госпожа Септиса, - поспешно согласилась внучка, понимая, что пора начинать знакомиться с городом, рядом с которым, скорее всего, придётся провести всю оставшуюся жизнь.
– Боги не оставляли меня своими милостями, и я обязана выказать им надлежащее почтение. Только я совсем не знаю Радла. Быть может, кто-нибудь из коскидов господина Септиса меня проводит?
– Вот ещё!
– мама регистора Трениума едва лепёшкой не подавилась от возмущения.
– Не вздумай связываться с этими прохвостами и бездельниками!
Она с раздражением швырнула в лицо Дедере поданный ей платок.
– Мы поедем в паланкине! Итуру он сегодня, кажется, не нужен?
В ответ на вопрос свекрови невестка нервно пожала плечами.
– Не знаю, - и и тут же подозвала одну из рабынь.
– Не переживай, - сидевшая рядом бабушка положила на ладонь внучке высохшую кисть руки, больше похожую на птичью лапку.
– Если сын не даст свои носилки, мы возьмём у Пласды.
Она заговорщицки захихикала.
– Всю жизнь мечтала побывать в святилище Сенела, - негромко, но очень прочувственно заявила Ника.
– Отец столько о нём рассказывал.
– Мы там сегодня обязательно будем, - решительно кивнула старушка.
– Я тоже хочу с вами!
– неожиданно выпалила Гэая.
– Мама, можно мне с бабушкой и госпожой Никой принести жертвы? Ну, не устанут эти дурацкие рабы, я же ещё маленькая!
– Что скажешь, госпожа Пласда?
– от широкой, добродушной улыбки на лице Торины рельефно обозначились припудренные морщины.
– Позволишь мне с внучками возблагодарить богов?