Отважная лягушка. Часть 3
Шрифт:
Звякнула сумка с инструментами, хлопнула крышка сундука, в который их убирал довольный лекарь.
"Дура, ой дура!
– едва не выла от досады девушка.
– Дала бы ему свой кинжал и всё! Никаких проблем, кроме объяснений с тёткой. А что теперь будет? Как же всё это надоело! Мало того, что жених - гомик и убийца, так ещё и врач - свин попался! Тут любой нормальный человек сбесится. Я же не каменная всё это терпеть! Вот батман, да что же всё так плохо то? Неужели опять безумный геймер гадит?"
– Двадцать риалов, - сквозь шум в ушах долетели до неё слова Рунира Шохоема.
"Такие
– Хорошо, - не торгуясь, согласилась хозяйка дома, чей голос буквально клокотал от с трудом скрываемого негодования.
– Пойдёмте, пусть госпожа Юлиса отдыхает.
"Сейчас лекаря выпроводит и за меня возьмётся", - подумала Ника, отворачиваясь к стене.
– Госпожа!
– тихо позвала отпущенница.
– Может, вам что-нибудь нужно?
Не в силах побороть рвущие грудь рыдания, покровительница отрицательно покачала головой, торопливо вытирая мокрые щёки.
– Повязку снимите сами, - донёсся из полуоткрытой двери бодрый голос Рунира Шохоема .
– Если ваша племянница, госпожа Септиса, не сотворит какой-нибудь глупости - к завтрашнему утру всё зарастёт.
– У нас есть раб, который умеет обращаться с ранами и кое-что понимает в лечении, - заговорила собеседница уже более спокойным тоном.
– Но когда госпожа Юлиса упала без чувств, он просто не знал что делать?
– Сколько лет вашей племяннице, госпожа Септиса?
– поинтересовался лекарь.
– Восемнадцать, - чуть помедлив, ответила та, убавив год.
– Она замужем?
– Нет, - явно насторожилась хозяйка дома.
– А зачем вы об этом спрашиваете?
– Только из желания понять причину её недуга, госпожа Септиса, - поспешно пояснил Рунир Шохоем.
– Тогда, возможно, я мог бы дать дополнительные рекомендации по лечению.
– Госпожа Юлиса выросла далеко от столицы, и там просто не нашлось подходящего жениха для девушки столь знатного рода, - к немалому удивлению племянницы сочла нужным пояснить тётушка.
– Но почему это так важно?
В последних словах супруги регистора Трениума прозвучала нешуточная тревога и озабоченность. Нике даже показалось, что та искренне переживает за её здоровье.
– Переизбыток крови, способствующий ослаблению связи души с телом, у молодых женщин часто вызывает подавленная чувственность, - чуть тише, но так, что навострившая уши пациентка различала почти каждое слово, наставительно заговорил эскулап.
– А служение Диоле, наоборот, способствует улучшению самочувствия, особенно в таком цветущем возрасте, в котором пребывает ваша племянница, госпожа Септиса. Ей необходимо, как можно скорее выйти замуж. Иначе я не исключаю повторения приступов, подобных сегодняшнему.
– Понимаю вас, господин Шохоем, - голос хозяйки дома стал сухим и холодным.
– Мы очень любим госпожу Юлису и непременно подыщем ей подходящего супруга.
"Уже нашли, - горько усмехнулась девушка.
– Куда уж лучше: богатый, старый да ещё и гей!"
Видимо сообразив, что собеседница не настроена обсуждать столь деликатную тему, лекарь поспешно попрощался.
– Тогда до свидания, госпожа Септиса. Да хранят вас бессмертные боги, а госпоже
Чуть позже жена регистора Трениума зашла в комнату племянницы. Та к тому времени успела слегка успокоиться, и кое-как взяв себя в руки, начала соображать.
– Я крайне недовольна вашим поведением!
– прямо с порога начала тётушка.
– Как можно устраивать скандал из-за такого пустяка?1 Что расскажет о вас господин Рунир Шохоем?! А уж он молчать не станет. Представьте, какие слухи пойдут о семье регистора Трениума? Я считала вас храброй девушкой, а вы испугались крошечного пореза! Позор! Как рожать будете?! Умрёте от страха?! Хорошо хоть, госпожа Торина Септиса отправилась в храм Пелкса молиться за вас, и не видела всего этого безобразия! Но не надейтесь, я обязательно расскажу ей о вашем позорном поступке. Быть может, вы хотя бы бабушки постыдитесь. Она же вас так любит!
Скорбно скриви губы, Ника молча слушала гневный монолог хозяйки дома, не сводя жалобных глаз с мелких кудряшек, горой вздымавшихся над высоким лбом Пласды.
– У вас есть что сказать в своё оправдание?
– выплеснув негодование, холодно поинтересовалась та.
– Только то, госпожа Септиса, что этот лекарь резал мне руку грязным ножом!
– виновато вздохнула девушка, решая использовать присущее радланам почтение к авторитету предков.
– А мой отец всегда говорил, что так ни в коем случае нельзя делать! Если ему случалось извлекать застрявшие в теле наконечники стрел дикарей, сломанный коготь зверя или острый сучок, он перед этим тщательно мыл свой нож и сушил его в пламени костра. Раны после этого лучше заживали и реже гноились. Он говорил, что даже крошечная частичка засохшей крови больного может хранить в себе его болезнь, и стоит ей попасть в тело здорового, как тот сразу же заболеет. Так учил меня отец, госпожа Септиса.
– Мне не приходилось лично встречаться с господином Лацием Юлисом Агилисм, - с издевательской иронией усмехнулась тётушка, внимательно выслушав взволнованную речь племянницы.
– Наверное, он, действительно, очень умный человек, и вы, как примерная дочь, обязаны его слушаться и почитать. Я не сомневаюсь, что среди примитивных, глупых дикарей отец казался вам великим мудрецом. Но я ни разу не слышала, чтобы мой зять изучал лекарские науки. Насколько я знаю, его интересовали только философия и риторика. Даже не могу представить, откуда он взял эти глупости про крошечные частички болезни, когда всем давно известно, что недуги насылают на нас боги. А какая-то кровь, да ещё старая тут совершенно ни при чём!
Ника с очевидной ясностью понимала, что если уж ей свою рабыню не удалось убедить в опасности заражения, то рассчитывать на понимание со стороны супруги регистора Трениума тем более не стоит.
– То, что вы стали жертвой заблуждений своего отца, - вроде бы даже с лёгким сочувствием покачала головой хозяйка дома.
– Никак не может считаться оправданием столь отвратительной выходки.
– Я понимаю, госпожа Септиса, - сказала девушка слабым голосом.
– И готова ответить за свой опрометчивый поступок.