Отважное сердце
Шрифт:
— Вы готовы, сэр Роберт? — окликнул его Хэмфри, направляясь к нему. Высокий рыцарь держал в руке бурдюк с вином. Взмахом руки он обвел грязную площадку, на которой торчали два столба. Между ними была натянута веревка, и с нее свисало тонкое железное кольцо, невидимое с такого расстояния. — Помните, у вас всего две попытки.
Роберт вернул приятелю самоуверенную улыбку.
— Мне потребуется на одну меньше, чем вам, сэр Хэмфри.
Хэмфри, дважды промахнувшийся копьем по кольцу, встретил насмешку прищуренным взглядом, а остальные рыцари расхохотались.
Эдвард, стоя в окружении других оруженосцев, хлопнул Роберта по спине, когда тот вдел ногу в стремя.
— Покажи этим южанам, из чего сделаны настоящие скотты, братишка, — пробормотал он.
Роберт поднялся в седло и подобрал поводья, а Нес подошел к ним, подтягивая подпругу.
Нес передал Роберту копье, которое он принял затянутой в перчатку рукой. Мягкая кожа до сих пор оставалась гладкой от малого употребления, и ему пришлось крепче стиснуть древко, чтобы оно не выскользнуло из захвата.
— Подождите, сэр Роберт! — донесся из толпы девичий голос.
Роберт обернулся и увидел принцессу Элизабет, которую он ласково называл Бесс, размахивавшую белым платочком. Судя по виду материи, скорее всего, она была оторвана от вуали. Он смотрел, как принцесса с едва заметной улыбкой скомкала ткань и сунула ее в руку Елене. Щеки девушки окрасил жаркий румянец, и она одарила принцессу гневным взглядом, но все-таки вышла из толпы, хотя и с большой неохотой. Роберт ощутил некоторое стеснение в груди, когда она протянула ему платочек и он встретился с нею взглядом. Сокол на ее перчатке раскрыл крылья в ожидании полета, когда Роберт наклонился с седла, чтобы принять дар, а Бесс весело захлопала в ладоши. Пальцы его соприкоснулись с пальцами Елены, когда он брал скомканный шелк, и молодой человек от всей души пожалел о том, что на нем перчатки. Она быстро отошла назад, в толпу, склонив голову, а Роберт повязал трепещущую полоску материи на кончик своего копья, не обращая никакого внимания на яростный взгляд, который, как он прекрасно знал, метнул на него Ги де Бошам. Вновь выпрямившись в седле, Роберт развернулся лицом к далеким шестам и вонзил каблуки в бока Хантера.
Слуги в саду побросали метлы, чтобы посмотреть, как Роберт рысью помчался по арене, приподняв копье кверху, прежде чем опустить его, переведя лошадь в галоп. Из-под копыт на его новые сапоги летели комья грязи. Железное кольцо быстро приближалось, и он сосредоточился. Роберт крепче стиснул копье, мягкая кожа перчаток скользила по древку, а впереди на ветру трепетал клочок шелковой материи. Перед его внутренним взором всплыло лицо Елены, вот она поднимает руку, и рукав ее накидки скользит вниз, обнажая кожу. Видение промелькнуло и исчезло, но этого оказалось достаточно, чтобы отвлечь его. Он нанес удар на мгновение раньше, чем следовало. Острие копья лишь оцарапало кольцо, не войдя в него. Оставив железный кружок бешено раскачиваться на веревке, Роберт промчался мимо, ругаясь сквозь стиснутые зубы. Придерживая стремительный бег Хантера, он описал широкий полукруг по истоптанному копытами полю, возвращаясь к компании молодых рыцарей и девушек.
Хэмфри приподнял бурдюк с вином, салютуя ему.
— Осталась всего одна попытка! — возвестил он, смеясь, когда Роберт подъехал к нему.
— Держу пари, со второго раза он попадет в цель, — заявил Эдвард, поворачиваясь к молодому рыцарю, и в глазах его блеснул вызов.
Хэмфри добродушно рассмеялся и отрицательно покачал головой, но тут Генри Перси, внук графа Суррея, согласно кивнул Эдварду.
— Принимаю ваше предложение, — с ленивой улыбкой заявил коренастый, светловолосый лорд. На запястье у него сидел великолепный сарыч, вцепившись когтями в толстую кожу перчатки. Генри жестом указал на Роберта, который как раз остановил Хантера. — Десять фунтов на то, что он не попадет в кольцо.
Роберт метнул на брата быстрый взгляд и незаметно покачал головой. Являясь, в отсутствие отца, лордом и господином своих английских поместий, он призвал к себе на службу троих рыцарей и пятерых оруженосцев из Эссекса, не считая брата и своего шотландского эскорта, с которым должен был отправиться на войну в Гасконь. И в обязанности Роберта входило обеспечить их всем необходимым во время кампании, так что неблагоразумное пари было последним, что ему сейчас требовалось.
Эдвард, однако же, предпочел не заметить его взгляда.
— Согласен, — заявил он Генри Перси.
Несколько молодых рыцарей одобрительно захлопали в ладоши, поддерживая пари. Они тренировались много месяцев подряд, и вынужденная задержка сказывалась на них, а тут появился повод добавить остроты в приевшиеся занятия.
Не имея возможности отказаться теперь, когда пари было заключено, Роберт развернул коня и встал в позицию, стиснув зубы и покрепче перехватив копье. Заставив себя сосредоточиться и отогнав прочь все ненужные мысли, он ждал того единственного мига, когда все: и конь под ним, и копье в руке, и взгляд на далекую цель — сольются воедино. Когда этот момент пришел, он ощутил нечто вроде толчка. Вонзив шпоры в бока Хантера, молодой человек сорвался с места, мчась по центру арены к столбам. Встречный ветер обжигал ему щеки, но Роберт не сводил глаз с железного кольца. Он подался вперед, и копье стало медленно опускаться, выискивая цель, как вдруг поперек его пути пронеслось что-то белое и трепещущее. Хантер резко мотнул головой от неожиданности. Конь споткнулся на переднюю ногу и тяжело упал, вздымая комья грязи. Роберт на полном скаку вылетел из седла. Несколько раз перевернувшись через голову и слыша, как испуганно ржет от боли Хантер, он замер, уткнувшись лицом в землю.
Спустя несколько мгновений он приподнялся на руках, сплевывая с губ кровь и грязь. Неподалеку пытался подняться на ноги его конь, к которому повернул и помчался Нес. К самому Роберту бежали оруженосцы. Вместе с ними бежал Эдвард, но на его лице отражалась не тревога, а ярость, когда он взглянул на двух мужчин и женщину, появившихся на краю арены. Один из них был выше другого, и его гладкие черные волосы были зачесаны назад с угловатого лица с резкими чертами. На запястье Эймера де Валанса, жадно пожирая кусочек мяса, сидел белый балабан. Роберт понял, что белый трепещущий комочек, который так напугал Хантера, и был этой птицей.
— О чем ты только думал, Эймер? — сердито пожелал узнать Хэмфри, помогая подняться Роберту, который стирал с разбитой губы кровь.
— Я думал, что мы запускаем сегодня птичек, — ответил Эймер ровным тоном, не сводя взгляда с Роберта, и в глазах его светилась явная насмешка. — Приношу свои извинения, сэр Роберт. Я не хотел отвлечь вас.
Рядом с ним улыбалась его сестра, Джоанна де Валанс, прикрыв рот рукой в перчатке. Взгляд Роберта переместился с Джоанны на молодого человека с мертвенно-бледным лицом и редкими черными волосами, стоявшего рядом с нею. Это был ее супруг, Джон Комин. Он даже не дал себе труда скрыть усмешку, игравшую на его тонких губах.
Сын лорда Баденоха прибыл в Лондон два месяца тому вместе с отцом и прочими шотландскими магнатами, которых король Эдуард призвал на службу во Франции ради их английских владений. Говорили, что Комин, поддерживаемый соотечественниками, заявил королю, что ни один из них не станет воевать ради него в чужой стране, если он не начнет соблюдать условия договора, заключенного в Биргеме, и не предоставит Баллиолу возможность управлять своим королевством без вмешательства англичан. Роберт, как, впрочем, и другие рыцари, не знал, согласился ли на такие требования монарх. Зато они знали наверняка, что вскоре в Тауэре состоялось поспешное бракосочетание между восемнадцатилетним наследником Комина и кузиной Эдуарда, Джоанной, дочерью лорда Пемброка. Растущая близость между свояками еще более накалила атмосферу между Робертом и Эймером, которая и без того оставляла желать лучшего. Роберт чувствовал, что тот завидует его крепнущей дружбе с Хэмфри, но до сих пор Эймер проявлял свое враждебное отношение лишь язвительными замечаниями, на которые можно было просто не обращать внимания.