Отважные мореплаватели
Шрифт:
У этого мальчика была каюта высшего класса, с холодной и горячей водой, и каждое утро он по десять минут изучал меню с золотым обрезом. И этот самый мальчик - нет, его брат намного его старше - уже был на ногах, едва забрезжил мутный рассвет, и, одетый в развевающийся, хрустящий дождевик, колотил, в полном смысле спасая свою жизнь, в колокольчик, меньший, чем звонок стюарда, а где-то совсем рядом с ним тридцатифутовый стальной нос бороздил воду со скоростью двадцать миль в час! Горше всего было сознавать, что в сухих комфортабельных каютах спят люди, которые даже не узнают, что перед завтраком они погубили рыбачье судно. Вот Гарви
– Да, они замедляют свой чертов винт на один оборот, - сказал Дэн, прикладываясь к раковине Мануэля, - чтобы только не нарушать закон. Это будет для нас утешением, когда окажемся на дне. Будь ты неладен! Ну и громила!..
А-а-а-а-а-а-а-у-у-у!
– завывала сирена. Динь-динь-динь!
– звенел колокол. Гра-а-а-а-у-ух!
– тянула раковина, а море и небо слились в одну молочно-белую массу. Тут Гарви почувствовал, что рядом движется что-то огромное. Он задирал голову все выше и выше, стараясь разглядеть мокрый край возвышающегося, как скала, носа, который, казалось, несется прямо на шхуну. Перед ним катилась невысокая резвая волна, временами обнажавшая длинную лестницу римских цифр - XV - XVI - XVII - XVIII и так далее - на блестящем, розоватого цвета борту. С холодящим душу шипением нос парохода качнулся вперед и вниз, лестница цифр исчезла, мимо пронеслась вереница отделанных бронзой иллюминаторов, беспомощно поднятые руки Гарви обдало струей горячего пара, вдоль фальшборта "Мы здесь" пронесся поток горячей воды, и маленькая шхуна запрыгала и закачалась на бурунах, поднятых винтом парохода, корма которого исчезла в тумане. Гарви думал, что он потеряет сознание, или что его стошнит, или произойдет и то и другое, как вдруг он услышал треск, похожий на звук брошенного наземь чемодана, и до него донесся слабый, как в телефонной трубке, вопль: "Спасите, спасите! Нас потопили!"
– Это мы?
– выдохнул он.
– Нет, другая шхуна. Звони! Идем туда, - сказал Дэн и бросился к лодке.
Спустя полминуты все, за исключением Гарви, Пенна и кока, были за бортом и шли к пострадавшим. Вскоре вдоль борта проплыли обломки фок-мачты погибшей шхуны. Затем в борт "Мы здесь" ткнулась пустая зеленая лодка, будто просившая, чтобы ее подобрали. Затем подплыло что-то другое в синей шерстяной куртке, лицом вниз, но... то была только часть человека. Пенн побледнел и затаил дыхание. Гарви продолжал отчаянно звонить, потому что боялся, что они могут затонуть в любое мгновенье, и подпрыгнул от радости при возгласе Дэна, возвращающегося вместе с командой.
– "Дженни Кашмен"!
– прокричал он возбужденно.
– Разрубил ее пополам и истолок на куски! Меньше чем в четверти мили отсюда. Отец спас старика. Больше не осталось никого, а с ним был его сын... О Гарв, Гарв! Я больше не могу! Я такое видел...
– Он опустил голову на руки и разрыдался.
Остальные подняли на борт седовласого мужчину.
– Зачем вы меня подобрали?
– стенал незнакомец.
– Диско, зачем ты меня подобрал?
Диско положил ему на плечо свою тяжелую руку; губы старика дрожали, а его глаза дико уставились на молчаливую команду. Тут подал голос Прэтт из Пенсильвании, он же Жэскинс, или Рич, или Макуитти - как того пожелает забывчивый дядюшка Солтерс. Перед ними стоял не придурок Пенн, а мудрый старый человек, который твердо проговорил:
– Бог дал, бог взял. Благословенно будь имя господне! Я был... я есмь слуга господа.
– О, так ли это?
– произнес несчастный.
– Тогда помолитесь, чтоб ко мне вернулся мой сын! Возвратите мне шхуну, что стоила девять тысяч долларов, и тысячу центнеров рыбы. Если бы вы не выловили меня, моя вдова пошла бы работать за пропитание и никогда бы ничего не узнала... не узнала. А теперь я должен буду ей все рассказать...
– Рассказывать нечего, - утешал его Диско.
– Лучше приляг ненадолго, Джейсон Олли.
Трудно утешить человека, который за тридцать секунд потерял единственного сына, весь свой летний улов и средства к существованию.
– Пароход ведь из Глостера, верно?
– сказал Том Плэтт, беспомощно вертя в руках лодочный штерт.
– О, это все бесполезно, - отозвался Джейсон, выжимая воду из бороды, - осенью я буду возить на лодке отдыхающих в Восточном Глостере.
– Он тяжело навалился на фальшборт и запел:
Пташки реют в высоте,
Гимн поют, господь, тебе!
– Идемте со мной. Идем вниз!
– сказал Пенн, будто у него было право приказывать. Их взгляды встретились, и какое-то время они с вызовом глядели друг другу в глаза.
– Не знаю, кто вы, но я пойду, - покорно сказал Джейсон.
– Может, удастся вернуть хоть кое-что из... тех девяти тысяч.
Пенн отвел его в каюту и замкнул за собой дверь.
– Это не Пенн!
– прокричал дядюшка Солтерс.
– Это Джекоб Боллер, и... и он вспомнил Джонстаун! Ну и глаза у него, никогда таких не видел. Что делать? Что мне теперь делать?
До них доносились голоса Пенна и Джейсона, говоривших одновременно. Затем слышался только голос Пенна, и Солтерс снял с головы кепку, потому что Пенн читал молитву. Вскоре он показался на трапе. Его лицо было покрыто каплями пота. Он посмотрел на команду. Дэн все еще рыдал у штурвала.
– Он не узнаёт нас...
– простонал Солтерс.
– Все начинать сначала шашки и все прочее... А что он скажет мне?
Когда Пенн заговорил, было ясно, что он обращается к незнакомым людям.
– Я помолился, - сказал он.
– Люди верят молитве. Я молился за жизнь сына этого человека. На моих глазах утонули мои близкие, жена, и старший сын, и все остальные. Может ли человек быть мудрее создателя? Я никогда не молился за своих, а за его сына помолился, и жизнь его будет спасена.
Солтерс умоляюще смотрел на Пенна: все ли он помнит?
– Как давно я потерял рассудок?
– вдруг спросил Пенн. Рот его искривился.
– Что ты, Пенн! Да ты вовсе его не терял, - начал было Солтерс. Просто слегка расстроился, вот и все.
– Я видел, как дома налетели на мост, а потом начался пожар. Больше ничего не помню... Когда это было?
– Я не могу! Я не могу!
– плакал Дэн, а Гарви всхлипывал от жалости.
– Лет пять назад, - сказал Диско дрожащим голосом.
– Значит, с тех пор я был кому-то обузой. Кто этот человек?
Диско показал на Солтерса.
– Не был!.. Не был!..
– вскричал фермер-моряк, ломая руки.
– Ты более чем заслужил все это; к тому же тебе причитается половина моей доли в шхуне.
– Вы добрые люди. По вашим лицам видно. Но...
– Боже милостивый!
– прошептал Длинный Джек.
– И он все это время ходил с нами в море! Он околдован!
Невдалеке послышался колокол шхуны, и из тумана донесся чей-то крик: