Отважные мореплаватели
Шрифт:
– Эй, Диско, слышал насчет "Дженни Кашмен"?
– Они нашли его сына!
– воскликнул Пенн.
– Смотрите, сейчас произойдет спасение!
– Джейсон у меня на борту, - ответил Диско, но его голос дрогнул. Еще кого не подобрали, часом?
– Выловили одного. Он держался на обломках. Голову ушиб немного.
– А кого?
У всех на борту "Мы здесь" замерли сердца.
– Кажется, молодого Олли, - протянул голос.
Пенн воздел кверху руки и сказал что-то по-немецки. Гарви мог поклясться, что в этот момент на его лицо упал луч солнца, а голос из тумана продолжал:
– Эй, ребята! Ну и поиздевались вы над нами прошлой ночью...
– Сейчас
– Я знаю. Но, сказать вам по правде, нас ведь опять вроде бы унесло. Вот мы и натолкнулись на молодого Олли!
То был неугомонный "Кэрри Питмен", и на палубе "Мы здесь" раздался громкий, хоть и не очень дружный взрыв смеха.
– Может, вы отдадите нам старика? Мы идем за наживкой и якорной снастью. Вам-то он не нужен, а у нас с этим чертовым брашпилем работы полно. Он у нас не пропадет. К тому же его жена - тетка моей жены.
– Берите все, что хотите, - ответил Троп.
– Ничего нам не надо, кроме разве что крепкого якоря... Эй, молодой Олли тут заволновался. Присылайте старика.
Пенн вывел старика Олли из состояния тупого отчаяния, а Том Плэтт отвез его на шхуну. Он отбыл, не сказав ни слова благодарности, не зная, что его ждет впереди, и туман сомкнулся за ними.
– А теперь...
– сказал Пенн, сделав глубокий вздох, будто перед проповедью.
– А теперь...
– Он, как меч, вдвинутый в ножны, сразу стал меньше ростом, его ярко горевшие глаза потускнели, а голос снова превратился в жалобное лепетание, - а теперь, - сказал Прэтт из Пенсильвании, - не сыграть ли нам партию в шашки, мистер Солтерс?
– Как раз это... как раз это я хотел предложить, - быстро отозвался Солтерс.
– Просто ума не приложу, как это ты, Пенн, умеешь угадывать чужие мысли.
Маленький Пенн покраснел и покорно поплелся за Солтерсом.
– Поднять якорь! Живей! Подальше от этих проклятых волн!
– прокричал Диско, и еще никогда его команда не выполнялась с такой быстротой.
– Как ты думаешь, чем можно объяснить всю эту чертовщину?
– спросил Длинный Джек, когда они, обескураженные, пробивались сквозь влажный, моросящий туман.
– Я так понимаю, - начал Диско у штурвала, - эта история с "Дженни Кашмен" произошла на голодный желудок...
– Он... мы видели, как один из них проплыл мимо, - всхлипнул Гарви.
– ...Вот Пенна из-за этого вроде бы и выбросило на берег, как судно, прямо на сушу, да так, что он вспомнил и Джонстаун, и Джекоба Боллера, и прочие вещи. Как лодку, пришвартованную к берегу, его малость поддержало то, что он утешал в каюте Джейсона. А потом этой поддержки стало не хватать, и его снова потащило в воду, и вот он на воде опять. Я так это понимаю.
– Если бы Пенн снова стал Джекобом Боллером, Солтерс бы не перенес, сказал Длинный Джек.
– Вы видели его лицо, когда Пенн спросил, кто с ним возился все эти годы? Как он там, Солтерс?
– Спит. Спит, как дитя, - ответил Солтерс, ступая на цыпочках.
– Мы, конечно, поедим не раньше, чем он проснется. Вы когда-нибудь видели, чтобы молитвы такие чудеса творили? Он прямо-таки из воды вытащил этого молодого Олли. Это уж точно. Джейсон, тот страсть как гордился своим сыном, и я с самого начала подумал, что это - наказание за сотворение себе кумира.
– Кое-кто тоже этим грешит, - заметил Диско.
– То дело другое, - быстро возразил ему Солтерс.
– Пенн вовсе не тронутый, а я просто выполняю по отношению к нему свой долг.
Эти проголодавшиеся люди ждали три часа пробуждения Пенна. А когда он проснулся, лицо его разгладилось, и ничто больше его не тревожило. Он сказал, что ему что-то приснилось,
В течение следующих трех или четырех дней Диско безжалостно гонял всю команду. Когда нельзя было спускать лодки, он заставлял их перекладывать судовые припасы в другое место, чтобы расчистить трюм для рыбы. Здесь он проявил свое умение так размещать груз, чтобы осадка шхуны была наилучшей. Таким образом, команда все время была чем-то занята, пока к ним не вернулось хорошее настроение. Гарви же время от времени доставалось веревочным концом за то, что, по словам Длинного Джека, он, "как большая кошка, грустит из-за того, чего нельзя изменить". За эти ужасные дни Гарви о многом передумал и поделился своими мыслями с Дэном, который согласился с ним, причем настолько, что уже не таскал жареные пирожки, а спрашивал разрешения у кока.
Неделю спустя, пытаясь загарпунить акулу старым штыком, привязанным к палке, мальчики едва не перевернули "Хэтти С". Акула терлась у самого борта лодки, выпрашивая мелкую рыбешку, и им здорово повезло, что они остались в живых.
Наконец, после долгой игры в жмурки в тумане, наступил день, когда Диско прокричал в носовой кубрик:
– Пошевеливайтесь, ребята! В город приехали!
Глава VIII
Этого зрелища Гарви не забудет до конца своих дней. Солнце только поднялось над горизонтом, которого они не видели уже почти неделю, и его низкие розовые лучи освещали паруса трех рыболовецких флотилий, бросивших здесь якорь: одну на севере, другую на западе, а третью на юге. Здесь собралось не меньше ста шхун самого разного происхождения и конструкций вдалеке даже стоял француз с прямыми парусами, - и все они кланялись и вежливо приседали друг перед другом. От каждой шхуны, подобно пчелам, высыпавшим из улья, отваливали маленькие лодки, и на мили над волнующимися водами разносился гомон голосов, перестук талей и тросов и шлепанье весел. По мере того как поднималось солнце, паруса окрашивались в разные цвета: черный, жемчужно-серый и белый, и в утренней дымке к югу потянулось еще большее количество лодок.
Лодки собирались группами, расходились, снова сходились и опять разъезжались; рыбаки перекрикивались, свистели, улюлюкали и пели; вода была усеяна выброшенным за борт мусором.
– Это город, - сказал Гарви, - Диско прав. Это настоящий город.
– Бывают города и поменьше, - сказал Диско.
– Здесь тысяча человек собралось, а вон там - Вирджин.
– Он показал на не занятый никем, без единой лодки, участок зеленоватой воды.
Шхуна "Мы здесь" обогнула северную флотилию, и Диско то и дело взмахами руки приветствовал своих друзей; потом он чисто, как гоночная яхта в конце сезона, бросил якорь в облюбованном месте. Моряки с Отмелей всегда молча реагируют на отличное умение управлять шхуной; неудачникам же здорово достается от насмешек.
– Самое время для каракатицы, а?
– прокричали с "Мэри Хилтон".
– Соль небось всю замочил?
– спросили с "Кинга Филиппа".
– Эй, Том Плэтт! Приходи сегодня на ужин, - раздалось с "Генри Клея".
И так вопросы и ответы сыпались без конца. Рыбаки и до этого встречались в тумане, и нет больших сплетников, чем на рыбацких судах. Они, кажется, знали уже все о спасении Гарви и интересовались, оправдывает ли он уже свой хлеб. Кто помоложе, подшучивали на Дэном, который тоже не оставался в долгу и обзывал их всякими обидными прозвищами. Соотечественники Мануэля перекрикивались с ним на его языке, и даже молчаливый кок пришел в возбуждение и кричал что-то по-гаэльски своему приятелю, такому же черному, как и он сам.