Отверженная невеста

Малышева Анна Витальевна

— Что это вы вдруг замолчали? — усмехнулся Николай. — Разве у нас с маменькой не может быть тайны от вас? Может быть, мы хотим обсудить что-то очень секретное. Например, появление на свет нового братика или сестренки.

— Вот так тайна! — воскликнула одиннадцатилетняя Мария, считающая себя очень взрослой. — Этот ваш секрет знает даже Костя!

Все рассмеялись и очень вовремя обратили внимание на малыша, успевшего раскрошить по всей скатерти печенье и опрокинуть чашку с молоком.

Дети веселились вовсю, и только Александра Федоровна перестала улыбаться. Она уже не один раз с тревогой подняла глаза на мужа. Ее точеное правильное лицо, не

утратившее к тридцати двум годам девичьих очертаний, заметно омрачилось. Как многие любящие женщины, она обладала сверхъестественным чутьем и безошибочно догадалась о том, что супруг принес ей очень скверную новость.

Виконтесса Элен де Гранси была в тот же день приглашена в Третье отделение Собственной Его Императорского величества канцелярии. Она прекрасно понимала, что рано или поздно у властей возникнет интерес к ее титулу и фамилии, поэтому нисколько не была удивлена, получив приглашение. О Бенкендорфе виконтесса уже была наслышана, однако имя это не вызвало никаких воспоминаний. Входя в кабинет шефа жандармов, Елена представить себе не могла, что встретит старого знакомого. Она сразу узнала генерала, который семнадцать лет назад искренне посочувствовал ее горю и дал совет ехать в Павловск, искать защиты у императрицы Марии Федоровны.

Александр Христофорович вышел из-за своего рабочего стола, почтительно приветствовал виконтессу и предложил ей кресло. Шеф жандармов не мог похвастаться такой же абсолютной зрительной памятью, как император. Хотя лицо Елены показалось ему смутно знакомым, он никак не мог припомнить, где и когда видел эту красивую блондинку с холодным взглядом огромных голубых глаз. «Наверное, из бывших актрисок, — разрешил он свое недоумение. — В любом случае, де Гранси не первый и не последний старый аристократ, решившийся на подобный брак, — рассуждал про себя Бенкендорф. — И уж конечно, виконт не стал бы хвалиться такой партией перед императором».

Елена уселась с любезно-равнодушным видом, не выказав ни малейшего намерения возобновить былое знакомство и напомнить высокопоставленному чиновнику о том, какую услугу он ей когда-то оказал. «Не стану же я ему рассказывать, как Мария Федоровна велела упрятать меня в острог и как я оттуда сбежала!»

— Вы впервые в Петербурге? — начал издалека шеф жандармов.

— Нет, однажды я уже здесь побывала. — Губы виконтессы дрогнули, чуть обозначив улыбку. — Правда, это было очень давно.

«Так и есть, актриска, — окончательно уверился в своей догадке Бенкендорф. — наверное, приезжала с гастролями».

— И как вы находите перемены в столице? — учтиво продолжал он.

— Перемены поразительные. Много выстроено за эти годы, — вежливо скучая, отвечала Елена. — Очень красивые соборы: Казанский и…

— Исаакиевский, — подсказал шеф жандармов и без перехода, быстро спросил: — А как было почтенное имя вашего покойного супруга?

— Виконт Арман Огюст Бертран де Гранси, — размеренно, чеканя каждое слово, произнесла Елена. — Он был другом покойной императрицы Марии Федоровны… Да и с вашими родителями виконт тоже был коротко знаком, — неожиданно добавила она.

— С моими родителями? — удивился Бенкендорф. — Вы уверены?

— О, да, — улыбнулась виконтесса. — Он так тепло вспоминал иногда вашу матушку, самую близкую подругу императрицы…

— Увы, я ровным счетом ничего про это не знаю. — Шеф жандармов выглядел озадаченным и даже сбитым с толку. — В ту нашу единственную встречу в Павловске виконт не говорил, что был дружен с моими родителями.

— Виконта

отличала необыкновенная сдержанность, — кивнула Елена. — Он откровенничал редко, даже с теми людьми, которых хорошо знал. Он дружил с вашими родителями еще в Вюртемберге, до их приезда в Россию и до вашего появления на свет, и эти воспоминания были ему очень дороги…

Виконтесса наслаждалась эффектом, произведенным ее незамысловатой выдумкой. В считаные минуты она расположила к себе всемогущего Бенкендорфа, второго человека в государстве. «Бог простит мне эту маленькую ложь!» Елена подробно расспросила Алларзона о шефе жандармов, прекрасно понимая, что попасть ко двору можно только через этого человека. Узнав, что его мать, баронесса Анна Юлиана Бенкендорф, была самой близкой подругой императрицы Марии Федоровны с детства, Елена тотчас сообразила, что Арман де Гранси вполне мог быть знаком с покойными родителями начальника Третьего отделения. Возможно даже, ее выдумка не была столь уж голословной.

«Надо бы запросить из Парижа подробные сведения об этой милой виконтессе, — тем временем думал Александр Христофорович, сохраняя на губах приветливую улыбку. — Уж больно прытка да ловка. Не шпионка ли?» Тем не менее он выполнил распоряжение императора и пригласил Элен де Гранси вместе с воспитанницей посетить Царское Село.

Выйдя из кабинета, Елена застала в приемной чиновника, дожидавшегося аудиенции. Мельком взглянув ему в лицо, виконтесса вздрогнула. Ей примерещился призрак далекого прошлого. Был миг, когда она не сомневалась, что перед нею — Савельев, сыгравший некогда в ее судьбе столь роковую и неблаговидную роль. В следующий момент Елена усомнилась в этом. Смуглое, худощавое лицо мужчины украшал шрам от брови до подбородка, которого у бывшего гусара не было. Да и лицо того бесшабашного гуляки было порядочно-таки опухшим от регулярных возлияний. Тот Савельев вел себя развязно, а этот чиновник в мундире статского советника держался с достоинством и даже с некоторым аристократизмом. Нет, это был не он, окончательно убедилась в своей ошибке виконтесса. Чиновник учтиво поклонился ей, она ответила едва заметным наклоном головы и быстро вышла из приемной.

— Вызывали, ваше превосходительство? — обратился к начальнику Савельев, переступив порог кабинета.

— У меня для вас две новости, — заявил Бенкендорф. — Не знаю только, по вкусу ли они вам придутся. Боюсь, что нет.

— Я переварю новости любого рода, — с непроницаемым лицом ответил статский советник.

— Посмотрим! Итак, я вас перевожу в Третью экспедицию. Будете теперь работать исключительно с иностранцами и время от времени посещать дальние страны.

— Новость не сказать чтобы дурная, — улыбнулся Дмитрий Антонович.

— А я вас специально пугаю, Савельев, чтобы вы не воображали себе, будто работа со шпионами — это игра в пятнашки.

— Я никогда так не думал, ваше превосходительство…

— Да, и вашего помощника… Как его там?

— Коллежский секретарь Нахрапцев Андрей Иванович, Ваше Превосходительство, — подсказал Савельев.

— Его тоже в Третью. Весьма толковый молодой человек.

— К тому же знает иностранные языки, — снова вставил статский советник.

— Вот-вот, и вам не мешает, Савельев, засесть за учебники. — Бенкендорф подошел к нему почти вплотную: — А теперь вторая новость. Граф Обольянинов позавчера пересек границу Российской империи и направляется в Петербург. Наша тактика не сработала. По всей видимости, эта певичка Казарини не успела его предупредить…