Овернский клирик
Шрифт:
– Схизматики, – постаравшись не улыбнуться, уточнил я. – Потому они и схизматики. Впрочем, в Англии до сих пор священники женятся. Правда, сейчас за это взялись…
– Про это есть песенка. – Ансельм бросил на меня лукавый взгляд. – Про то, как в Англии узнали, что священникам нельзя иметь жен. Отец Гильом, разрешите воспроизвести? Она написана неплохой латынью.
Я изобразил глубокое раздумье, но возражать не стал. Кажется, появление дочери жонглера внесло большую смуту, чем я думал.
– Слух прошел по Англии, ведомый и гласный,– с выражением начал итальянец,
– всполошив пресвитеров области Прекрасной. Всех, кто благоденствовал в жизни сладострастной, призывал к смирению Папы голос властный… Тягостно предчувствуя оную утрату, зыблются в доверии к римскому прелату. И решают клирики, рвением объяты, всем собором рассудить, можно ль быть женату…Я знал эту песню – она имелась в библиотеке Сен-Дени в сборничке, который не всем давали в руки. Знал и то, что, не будь здесь Пьера, которого искушать поистине грех, я бы поговорил с Ансельмом совсем по-другому.
– Первый воздвигается иерей из круга, движимый тревогою общего испуга: «Не желаю, – он гласит, – отпускать подругу. С ней в законе мы живем, словно два супруга». Был вторым во прении глас, звучавший тихо, мужа молчаливого и с повадкой мниха: «Будет мне, о братия, тягостно и лихо, коль со мной не станет спать наша повариха»…Насколько я помнил, всего в песне должно высказаться не менее двух десятков возмущенных иереев. Вдруг представилось, что четвертым в нашей компании находится сам отец Сугерий, и я невольно усмехнулся. Хорошо бы обо мне подумал наш славный аббат! Но он тоже понимает, хотя и не бывал на войне, что перед боем надо дать воинам расслабиться. Тем, кому поутру идти ухаживать за знаменитыми сен-денийскими коровами, подобное слушать ни к чему. Но завтра я поведу их не в коровник, не на виноградник и не в монастырский скрипторий.
– Третий тверже держит речь и бесповоротней: «В годы давние имел женщин я до сотни, а теперь держу одну, с нею беззаботней, – с целым складом золота я прощусь охотней!» Вот четвертый восстает, гневом полыхая: «Требует недолжного курия святая»…Дверь неслышно отворилась, и в комнату вошла Анжела. Даже не взглянув на Ансельма, она кивнула мне и села рядом с Пьером, заставив его, уже не в первый раз за вечер, покраснеть. Я вновь сделал вид, что ничего особенного не происходит. Хорошо, если эта странная девушка не исчезнет до утра. Завтра нам очень понадобится проводник.
Авентюра четвертая.
О лограх, иначе именуемых дэргами
1
– Замок прямо. – Анжела кивнула на одну из дорог, ведущих от перекрестка. – Налево Старая Пустошь, там когда-то была деревня. Говорят, ее сожгли из-за чумы,
– А направо? – поинтересовался я. Лес в этих местах поредел, но идти стало нелегко – дорога то и дело ныряла в заросшие кустарником овраги, чтобы потом вновь ползти вверх по склону. Сеньор д’Эконсбеф явно старался держаться подальше от людей. Обычно вокруг замков кипит жизнь, сеньоры, как я знал по собственному опыту, стараются поселить вилланов поближе. Мой отец долго уговаривал крестьян одной из дальних деревень переселиться на свободные земли у нашего замка, другие обходятся без уговоров. Но д’Эконсбеф явно думал иначе. Вся дорога от Памье до его замка была совершенно пустынной. Ее и дорогой трудно назвать – просто широкая лесная тропа, местами заросшая или заваленная старыми сучьями.
– Направо? – девушка задумалась. – Там… Нет, не знаю. Там я не бывала.
Я не поверил, но спорить не стал. Когда утром я неожиданно предложил Анжеле провести нас в замок д’Эконсбефа, она на миг растерялась, но затем подумала и молча кивнула. Да, притворяться ей не стоило. Наверное, даже брат Петр уже сообразил, что к чему.
Дорогой я несколько раз пытался расспросить девушку о замке и его обитателях, но ответом было молчание. Жонглерка шла молча, и выражение ее лица мне начинало нравиться все меньше и меньше. Вначале она волновалась, но потом лицо ее окаменело, став холодным и тоскливым, как на похоронах.
– Значит, не знаешь, дочь моя, – я взглянул на Ансельма, тот криво усмехнулся в ответ.
– Отец Гильом! – Пьер хмуро поглядел на пустую дорогу. – Здесь опасно ходить… иттить…
Мне и самому не нравился наш поход в этот спрятанный в лесных предгорьях замок, но я знал – только там я могу узнать ответы на многие вопросы. Если, конечно, мне захотят ответить.
– Отец Гильом! – Ансельм, переглянувшись с Пьером, отозвал меня в сторону. – Я… Мы… Так не годится. Я уверен – брат Умберто тоже решил зайти к д’Эконсбефу.
Я тоже был в этом уверен. Похоже, мы шли след в след с добросовестным посланцем Орсини.
– Если мы пропадем, все скажут, что нас похитил демон.
– Или разбойнички славного де Гарая. Что ты предлагаешь, брат Ансельм?
Итальянец пожал плечами:
– Тут и предлагать нечего. Пойдем мы с братом Петром. Вы вернетесь в Артигат и подождете. Постараюсь узнать все, что можно… Отец Гильом, они не решатся нас тронуть, потому что тогда вмешаетесь вы. У вас полномочия легата.
– И я объявлю крестовый поход… Брат Ансельм, в Артигате нет каменных стен, да и стены, боюсь, не будут защитой. Мы поступим по-другому.
Я подозвал Анжелу и Пьера.
– Дети мои! Кажется, пора кое в чем разобраться. Анжела, что тебе приказали в замке? Доставить нас туда?
Жонглерка не отвечала, но я понял, что прав.
– Дочь моя, не так сложно догадаться, что ты и твой отец шли к д’Эконсбефу. Именно у д’Эконсбефа ты надеялась найти помощь. Он обещал выручить отца?
Анжела кивнула.
– И тебе велели найти нас в Артигате и постараться побыстрее привести в замок. Кто велел – сеньор Доминик? Его отец?
Она не отвечала, но этого и требовалось.
– Она нас предала, отец Гильом. – Ансельм скривился и отвернулся, чтобы не глядеть на девушку. – Я ведь говорил вам…
– Ансельм! Ты не понимаешь! – в ее голосе слышалось отчаяние. – Моему отцу грозит смерть! Сеньор Доминик сказал, что хочет только поговорить с вами.
Поговорить… С братом Умберто уже поговорили.
– Они не убийцы! – Анжела повернулась к итальянцу, затем – ко мне. – Они обещали…
– Отец Гильом! – Ансельм взял меня под руку и отвел в сторону. – Мы должны заставить ее рассказать. Она что-то знает!