Ой упало солнце: Из украинской поэзии 20-30-х годов

Антоныч Богдан-Игорь Васильевич

«Мои мысли, как вольные птицы…»

Мои мысли, как вольные птицы, выпархивают за решетку, поднимаются выше туч, здороваются с солнцем и звездами. В одно мгновенье они пролетают бескрайние просторы, неведомые миры. Миг — и влетают в город, погружаются в людскую гущу, ходят по улицам, площадям, заходят в дома, свободно проникают в закрытые темницы с верными надзирателями, стоящими с оружием возле замков. Ничто не может их остановить, нет препон моим мыслям, ибо они свободны, а с ними — и я. Человеческий гений, наука, техника еще не нашли способ удержать мысль человека, зато придумали много способов ее убить. Дикий камень, дубина, примитивный лук, острый нож, яд,

тяжелый меч, огнепальний пистоль, усовершенствованное ружье, громоподобная граната, скоростной пулемет, огнеметы, бомбометы, отравляющий газ и… наконец, последние достижения культуры — электрический стул. Но напрасно все это… Мысли и после смерти живут! Живут и действуют! Так что бессмертны они! Слава, слава бессмертным мыслям человека. 13. III.1936 г. (камера —№ 62)

Гнат Михайличенко

ОГОНЬ МОИХ ОЧЕЙ

(Новелла в белых стихах)

Огонь моих очей… Огонь очей моих… И давит окровавленную грудь. Ручейки крови, Кусочки сердца Тебе, Моя Верховина, моя дымчатоокая Мечта. Тебе, моя песня, Тебе моя мысль и мой вздох…

«Над седым шпилем…»

Над седым шпилем Моей печали Кружатся белые чайки. Кигичут. Истерзанное сердце, Окровавленное сердце, Разбитое, Голосит. А когда-то оно — солнечно-светлое — ей, Когда-то было Цветами укрыто…

«Ароматом любви овеянный…»

Ароматом любви овеянный, Задрожал В могучих стремлениях поднятый Мой дух. Воспоминаньем счастья, Воспоминаньем радости, Моя неоплаканная, Моя позабытая — Мечта иссохшего сердца…

«И осыпались цветы…»

…И осыпались цветы. И листья увяли. И ветер шумит, Недосягаемо далекая, завороженно-милая, Твои очи печальны, И чело наклонилось. И порывы погашены. Ты меня уж не вспомнишь… Огонь твоих очей, Огонь очей твоих Угас для меня.

«Красными маками поле усеяно…»

Красными маками поле усеяно… И синевой васильков. На спорышной меже (тиховейно опушка поет) Мы повстречались — Свидались. Стежка бежала далеко, смеясь, И чечетка в кустах притаилась. Мы были вдвоем — Всем на зависть За звонко-прозрачную нашу любовь.

«Муть ручьев дождевых…»

Муть ручьев дождевых, Влажный ветер вверху… На широком, Весною залитом Перекрестке далеких путей Мы расстались — Прощались. Травы в блестках росы (капли дождя в солнце влюбились). И довольное небо стонало от счастья. И воздух насыщен был Соком земли. Завидуя им, Мы были так рады — Есть любовь и в природе, Что раскроется вдруг Последним своим поцелуем. Разлетится увядшим откликом Твой крик. И не станет тебя. О неразгаданная, Мечта позабытая. Померкни… Огонь очей моих, Огонь моих очей.

«Красными маками поле укрыто…»

Красными маками поле укрыто. И синевой васильков. На спорышной меже Тиховейно опушка поет (мы повстречались — свидались). Узкая стежка Бежала далеко, смеялась, И чечетка, таясь, наблюдала. И зависть вокруг — Всем завистно было За звонко-прозрачную нашу любовь. Муть ручьев дождевых, Влажный ветер вверху. На широком, Весною залитом Перекрестке далеких путей Мы расстались… Прощались… Травы в росах играли, Капли дождя в солнце влюбились. И довольное небо Стонало от счастья. И воздух насыщен был соком земли. Завидуя им, Мы были так рады — Есть любовь и в природе, Дни, как страницы книги любимой, Время тихо листало. Свет уступал темноте, Холод шел вместо тепла, Печаль приходила за грустью, Равнодушье Сменялось любовью. Но мы — Мы не встретимся. Время, Как неудачный художник, Стирало все думы-печали. Ненасытный точильщик Мое сердце ледышкой наполнил. Я вскрикнул от боли. Ты слишком жестокой была. Не оставила мне Даже памяти, Чтоб вспоминать, Все оружие отобрала, Как хотела, меня покарала, Ты достигла всего. О, цветы моих раздумий, Воспоминанья цветов — как души, Не могу я утешиться вами, Не смею. Не блеснет уж Огонь моих очей. Не прилетит радость улыбкой — Воспоминанием уст. Не вздохнут мои руки в красе. Ты забыла о них. И желанно-горячими Ты никогда Не припомнила их. Словно не было рук. Близ тебя вьется юности цвет. Как и прежде, Улыбается роскошь В юном сердце твоем. И призывно пылает Цвет розовых щек. Перси нежные пахнут. И красиво ты в сказку летишь. Огонь моих очей. Огонь очей моих.

Григорий Чупринка

ЧАЙКА

Возглас боли — По-над полем Чайка мечется, стеня, Как над дальней Былью давней Плач рабыни На чужбине. Так вот плачет, Слез не прячет Мать, детишек хороня, Что в неволе Да в недоле Сгибли в горе, в мраке дня. Плавным лётом Над болотом Чайка носится и вьется,— То, отчаясь, Зарыдает, То в рыданье засмеется.

ОСЕННИЙ ДОЖДЬ

С последней улыбкой, дали согревшей, Светлое лето забыто. Дождик осенний, дождь надоевший Сеется словно сквозь сито. Зори не выглянут, солнце пропало, Спряталось, волю забывши. Сыплется, сыплется дождик устало, Капает, капает с крыши. Сыплется дождик, все хляби открылись, Пали седые туманы. Деревья продрогшие грустно склонились, Мокнут дубравы, поляны. Тянется кверху туман серебристый, Тучками дымными вьется. Дождик осенний, назойливый, мглистый Падает, сыплется, льется.

ТУЧКИ

Льются, Вьются Тучки лета, Тучки радостного цвета, Расплываются их связки, Словно на палитре краски, Блеском жарким оторочены, Льются, Вьются, Расстаются, Позолочены. Тонут, Тают Думы черные, Как картинки иллюзорные, Расплываются и тлеют, В блеске солнечном бледнеют Вместе с тученьками летними. Тонут, Тают, Исчезают Незаметными…

НЕУЖТО?

По степям широким Украины, В самых отдаленных уголках, Горбим мы натруженные спины, Всю работу держим мы в руках. Но от той работы недостало Нам и хлеба для своих детей,— Стужею бесправия сковало Устремленных к радости людей; Устремленных, движущихся к свету Благородных, пламенных идей, Что из гнета выведут планету К братству и свободе всех людей; Поведут под знаменем науки И в борьбе научат всех, любя, Почитать трудящиеся руки, Браться за работу для себя. Трудимся без меры и без счета И в степях бескрайних, и в морях, Век укоротила нам работа В батраках, в шахтерах, в грабарях. Мы для жизни все создали людям, Подневольный труд верша во мгле, Так себе неужто не добудем, Что другим добыли на земле?..

НА МОГИЛЕ ТОВАРИЩА

Сердечный товарищ, укрыт темнотою, Ты мне из могилы ответь: Что делать теперь с твоей верой святою, С которою встретил ты смерть? Ответь мне из вечности, что без сомнений Должны за нее умирать. Или, отчаявшись, можно в измене И новых богов выбирать? Ибо уже мы без воли, без силы Блуждаем с остатками веры борцов, Как трупы живые, у края могилы Совета прося себе у мертвецов. Ни веры не нужно тому, ни святыни, Кто, словно лунатик, блуждает во мгле; Так что же, лететь к распахнувшейся сини И трупом никчемным исчезнуть в земле?!