Озеро шумит (сборник)

Тимонен Антти Николаевич

— Перестань ты молиться своему богу! Он нам не помощник. Лучше орудуй лопатой, — мимоходом бросил Теппо.

Вейкко завелся пуще прежнего:

— Проклятье, вот черти! Покуривают там толстые папироски, а ты тут надрывайся. Шевелили бы мозгами и поближе этот поселок построили, раз не подумали о дороге.

— Лесоруб ищет лес, а не автостраду. Дай время, и сюда еще проложат дорогу, как к другим лесопунктам.

Немало мы выжали из себя пота, покуда добрались до берега широкого Ялкимясуо. Уже и мороз покрепчал, а снег валил как прежде, густой. На болоте

завьюжило так, что еле заметны были очертания ближайшего островка. Дорогу на открытом месте запорошило валами.

Грузовик Теппо захлебнулся.

— Ну, ребята, дорога в небо полезла, — объявил он, хотя было понятно все и без того.

— Да неужели?! — злорадно выкрикнул Вейкко. — Теперь и в твоей башке искорка блеснула.

Он почувствовал себя хозяином положения, ухмылялся и наслаждался огорчением своих попутчиков. Как-никак — своего рода победа! Когда погода стала ухудшаться и двигались совсем уж по-черепашьи, он не раз предлагал вернуться.

Теппо стоял удрученный и вглядывался в мглу. Вейкко же пошел искать место, где бы развернуть машину и задать деру обратно.

— Сколько еще километров? — спросил Теппо. На обочине дороги не было километровых столбов и вообще никаких знаков. У Теппо были свои вешки. Обгорелый пень, каменная глыба, с корнями вывернутая сосна-великан… Но если уж он спросил, надо было ответить.

— Вроде около восьми.

Вейкко вернулся из разведки. Сказал, что за поворотом, в полукилометре отсюда, можно развернуться. Только добираться туда задним ходом.

— Не дело говоришь, — сказал Теппо и пнул ногой покрышку колеса.

— Ты что, хочешь дальше ехать? — спросил Вейкко.

— А ты как думал?

— Что за магнит тебя туда тянет?

— Там с полсотни детишек, им надо молоко.

— Пусть для разнообразия попьют из проруби чистой водицы. К тому же она бесплатная, — сказал Вейкко и засмеялся.

— Заткнешь ты свою пасть?! — рявкнул Теппо.

Васильев замер. Теппо был мужик крепкий, и дразнить его было опасно. Сильный в драку не полезет, но если уж она завязалась бы, Вейкко несдобровать. Вейкко счел за благо промолчать. Сел в кабину своей машины и крикнул мне:

— Поехали! Или дай дорогу мне.

Я был в затруднении. Теппо вряд ли повернет обратно. Но тут все прояснилось.

— Надо сходить в Перяярви за трактором.

Это решило мои колебания. Я дал Вейкко дорогу и сообщил ему о намерении Теппо. Посоветовал ему остаться. Вейкко ни в какую — не позволило самолюбие.

Мы с Теппо разожгли костер в густом ельнике у обочины. Он приволок к костру и установил полукругом бидоны с молоком. Поставил не близко, но и не так, чтобы далеко.

— Слушай, друг, последи, чтобы не замерзло молоко в бидонах, — наказал он мне и пошел навстречу ветру, наклонясь и словно головой пробивая себе дорогу сквозь лавину снега. Я остался один.

Зимний день короток. Вокруг шумела бескрайняя тайга. Ветер бушевал и свистел до хрипоты, кружил и швырял снег, дым и горящие искры костра.

Я сидел укутавшись в две овчинные шубы и думал о своих спутниках.

Все мы: я, Теппо и Вейкко

родились накануне той, зимней войны. А потом началась и другая, после которой не пришел отец, а мы вернулись из эвакуации. Мы все трое учились потом в одной школе и карабкались к вершинам знаний в классах с буквой «б». В ту пору и огорчения и радости наши были похожи, как две капли воды. Поди узнай, отчего мы стали такими разными? Что и говорить, Теппо Терентьев обскакал нас. Он и уравновешенный, и решительный, и добряк великий. Вот и сейчас он карабкается, по шею утопая в снегу, ради. тех детишек.

Сухопарый коротыш Вейкко Васильев будто с другого склона ягодка, начиненная перцем. Обозленный какой-то, будто все люди ему мешают жить.

Встал я, повернул к огню бидоны другим боком. Лег опять и погрузился в свои думы. Уморившись от многочасовой маяты, незаметно впал в дрему, и уже во сне растянулся рядом с валежником. Когда я приоткрыл глаза, почудилась мне по другую сторону полыхающего костра вроде тень Вейкко. Но сон потянул мою голову к теплу шубы, и привидение тут же исчезло.

Когда я наконец проснулся, свирепый ветер утих. В черном небе видна была луна, а вокруг, на снегу, приплясывали причудливые тени. Бидоны с молоком исчезли. И только потом, откуда-то из-за ельника, я услышал гул и громыхание трактора. Донесся голос Теппо:

— Подымайся! У твоей машины ведро с водой. Налей в радиатор сколько есть, а у ручья добавим. Там дождемся Вейкко, он со своей машиной загорает за холмом. Бульдозер пошел расчищать ему дорогу.

Теппо есть Теппо; что ни случись. Он целую ночь провел на ногах и теперь уже заботится о нас, как о детишках.

Петр Борисков

Родился в 1924 г. в с. Череватово Горьковской области, в крестьянской семье. Окончил педагогическое училище, ушел на фронт. Демобилизовали после контузии в 1942 г. В 1947 г. окончил факультет журналистики Уральского университета в г. Свердловске, работал корреспондентом, много ездил по стране. С 1948 г. — в Петрозаводске, член редколлегии журнала «Север». Литературную деятельность начал в 1953 г. Работает как драматург и очеркист.

Пьеса «В огненном кольце» (1957 г.) удостоена премии на Всероссийском конкурсе и поставлена в ряде городов страны.

Очерковая книга «Среди голубых озер» издана в Петрозаводске и в Москве. Издан сборник пьес «Время зовет».

С 1958 г. — член Союза писателей. За литературную деятельность награжден орденом «Знак Почета».

И старое, и молодое

Геологическая экспедиция разбила палатки на том берегу Селецкого, как раз напротив села. По ночам я вижу из окна огни костров. Геологи — все молодые люди и все небритые, обросшие. Старый финн, который там же рядом сторожит нижнюю биржу и бреется каждый день, шутливо предлагает: «Ножниц и бритвы у вас, что ли, нет, парни? Я принесу…»