Ожерелье королевы
Шрифт:
— Да, ты права. Андре, Андре, какую ужасную шутку сыграл с нами король! О!
И дама сделала особенное ударение на последних словах, произнесенных тоном угрозы и презрения.
Дверца, ведущая к бассейнам, была проделана в толще стены, и настолько глубоко, что над ней образовалось нечто вроде арки. По бокам ее находились каменные скамейки.
Дамы упали на одну из них, испытывая глубокое волнение, граничившее с отчаянием.
Под дверью виднелась полоса света, а за дверью слышались шаги швейцарца, который то поднимал, то опускал ружье.
По ту сторону этого слабого препятствия — дубовой двери — было спасение; по эту — позор, скандал, почти что смерть.
— О! Завтра, завтра… когда узнают… — пробормотала старшая из дам.
— Но вы скажете правду.
— Поверят ли ей?
— У вас есть доказательства. Мадам, солдат не будет на часах всю ночь, — продолжала молодая женщина, к которой, казалось, возвращалось самообладание по мере того, как ее спутница теряла его, — в час его сменят, и другой окажется, быть может, более уступчивым. Подождем.
— Да, но патруль пройдет после полуночи, и меня найдут за воротами, увидят, что я дожидаюсь пропуска, прячусь! Это позорно! Знаете, Андре, у меня кровь так и приливает к голове, я задыхаюсь…
— О, не отчаивайтесь, мадам; вы обыкновенно так мужественны, а я еще недавно совсем было упала духом… И вот мне приходится ободрять вас!
— Тут кроется заговор, Андре, и против нас. Этого никогда еще не случалось; дверь никогда не бывала заперта… Я умру от стыда, Андре, я не вынесу этого.
И она откинулась назад, казалось почти лишаясь чувств.
В эту минуту со стороны чистой белой версальской мостовой, по которой теперь ходит так мало людей, послышались шаги. И одновременно раздался чей-то веселый молодой голос — голос молодого человека, беззаботно напевавшего одну из тех манерных песенок, что составляли отличительную принадлежность времени, которое мы пытаемся описывать:
Отчего поверить трудно? Ведь свидетель полог тьмы, Чем сегодня в ночи чудной Друг для друга были мы! Мне Морфей сомкнул ресницы, Снова хитрости творит; Обречен я к вам стремиться: Я — железо, вы — магнит.— Этот голос!.. — воскликнули одновременно обе женщины.
— Я узнаю его, — сказала старшая.
— Это голос…
Из магнита сделал эхо Этот хитрый бог Морфей… —продолжал певец.
— Это он! — сказала на ухо Андре дама, которая так энергично выказывала свое беспокойство. — Это он, он нас спасет!
В это время молодой человек, закутанный в длинный меховой редингот, вошел под арку стены и, не замечая обеих женщин, постучал в дверь и позвал:
— Лоран!
— Брат мой! — сказала старшая из дам, дотрагиваясь до плеча молодого человека.
— Королева! — воскликнул тот, отступая на шаг и снимая шляпу.
— Тсс! Добрый вечер, брат мой.
— Добрый вечер, мадам, добрый вечер, сестра моя. Вы не одна?
— Нет, со мной мадемуазель Андре де Таверне.
— А, прекрасно. Добрый вечер, мадемуазель.
— Монсеньер… — прошептала с поклоном Андре.
— Вы выходите, сударыни? — спросил молодой человек.
— Нет.
— Значит, возвращаетесь к себе?
— Очень бы желали этого.
— Вы, кажется, звали Лорана?
— Да.
— Так что же?
— Позовите Лорана, в свою очередь, и сами увидите.
— Да, да, позовите, монсеньер, и сами увидите.
Молодой человек, в котором читатель, без сомнения, узнал графа д’Артуа, подошел к дверце.
— Лоран! — позвал он снова, постучав в дверь.
— Ну вот, опять началась та же забава, — послышался голос швейцарца, — я вас предупреждаю, что, если вы будете еще приставать ко мне, я позову своего офицера.
— Что это значит? — спросил в недоумении молодой человек, оборачиваясь к королеве.
— Это швейцарец, которого поставили здесь вместо Лорана, вот и все.
— А кто это сделал?
— Король.
— Король?
— Да, солдат сам только что сказал это.
— И ему отдан приказ никого не пропускать?
— Наистрожайший, по-видимому.
— Черт побери! Придется сдаваться.
— Каким образом?
— Дадим денег этому негодяю.
— Я ему уже предлагала: он отказался.
— Предложим ему нашивки.
— Предлагала и это.
— Ну?
— Он ни на что не поддается.
— В таком случае остается одно средство…
— Какое?
— Я подниму шум.
— Вы нас скомпрометируете… Милый Шарль, умоляю вас!
— Но я никак вас не скомпрометирую.
— О!
— Встаньте в сторонке. Я буду стучать, как глухой, и кричать, как слепой; в конце концов мне откроют, и вы пройдете за мной.
— Попробуйте.
И молодой принц снова принялся звать Лорана, затем стал стучать рукояткой своей шпаги и поднял такой шум, что швейцарец воскликнул в бешенстве:
— А, если так, я позову моего офицера!
— Э, черт возьми, зови, мошенник! Я только и добиваюсь этого вот уже четверть часа.
Минуту спустя за дверью послышались шаги. Королева и Андре стали позади графа д’Артуа, приготовившись воспользоваться проходом, который, по всей вероятности, должен был открыться.
Они слышали, как швейцарец объяснял причину этого шума.
— Мой лейтенант, — говорил он, — это дамы с каким-то мужчиной, который назвал меня только что мошенником. Они хотят вломиться сюда.