Пациент всегда мертв
Шрифт:
— Чего всего?
— Всего неприятного.
— Значит, вы подозревали, что на сеансах с досрочно освобожденными могло происходить что-то незаконное?
— Не отвечайте на этот вопрос, — подала голос Мирна Уиммер.
— Но я не делал ничего противозаконного!
Уиммер пристально посмотрела на него, и Гулл прикусил язык.
Майло ухмыльнулся:
— Адвокат, у вашего клиента интересный способ отгораживаться от вещей, к которым он не хочет иметь отношения. Не это ли является сущностью его психотерапевтической практики?
— Лейтенант,
Майло кивнул в мою сторону, и я показал Гуллу фотографию Хэкера, полученную в отделе автотранспортных средств:
— Как насчет этого человека? Вы когда-нибудь видели его?
— Я пару раз встречал его с Элбином.
— Где?
— В Роксбери-парке, они там обедали. На том же месте, где вы нашли нас. Элбин часто ходит туда, говорит, что это местечко напоминает ему парки в Швеции.
— Элбин не знакомил вас с этим человеком?
— Нет. Я думал, что он тоже психотерапевт.
— Почему?
— Не знаю… Возможно, из-за манеры поведения.
— В чем это выражалось?
— Он был молчалив, обходителен.
— А что Сонни Коппел? Какова была его роль в "Стражах справедливости"?
— Насколько я знаю, никакой.
— Мэри никогда не говорила вам, что он подключен к этому делу? — спросил Майло.
— Нет. Мэри говорила только, что она упросила Сонни использовать часть своей недвижимости в качестве "домов на полпути"; именно там они с Элбином собирались набирать пациентов. Она говорила, что это все упрощает.
— Поставки пациентов оптом.
— Не верю, что в ее намерениях было что-то неблаговидное. Она считала, что можно сделать что-то хорошее и одновременно заработать.
— Даже при условии низких компенсационных тарифов?
Гулл какое-то время молчал, потом заговорил:
— Что бы там ни было, я не участвовал в этом проекте. И хотя бы за это заслуживаю снисхождения.
— Мы нарисуем золотую звезду на одном из экземпляров вашего рабочего графика, доктор, — немедленно пообещал Майло.
— Итак, вы считаете, что Сонни не был задействован в проекте? — спросил я.
— Сомневаюсь, чтобы Мэри сотрудничала с Сонни в каком-нибудь серьезном деле. Он вызывал у нее отвращение. Будем откровенны: Мэри знала, как Сонни относится к ней, и использовала это в своих целях. Я уже говорил, что выгодные условия аренды нашего офиса — ее заслуга. Кроме того, с помощью Сонни она профинансировала собственные вложения в недвижимость.
— Она занимала у него деньги?
— Речь идет не о заемных средствах, а о подарках. Мэри просила денег, а он отвечал "да". Впрочем, ее отношение к Сонни можно понять. Когда она была за ним замужем, вряд ли ей пришлось очень легко. Вы знакомы с Сонни?
— Да.
— Вы можете представить семейную жизнь Мэри с ним или с ему подобным?
— А что, Сонни был
— Нет, ничего подобного. Совсем наоборот. — Гулл вдруг как-то заволновался. — Если откровенно, Мэри любила, чтобы все было немного… Ей нравилось, чтобы над ней господствовали. В любовном плане.
— Чтобы ее связывали?
— Нет, никогда не было веревок, только физическое доминирование.
— Сонни этого не делал?
— Сонни не мог этого делать. Она рассказывала, что, когда они были женаты, любая ее просьба на эту тему делала его импотентом. Потому что он сам нуждался в том, чтобы над ним властвовали. Мэри видела в этом одну из основных его проблем. "Вялая психика, вялое тело" — так она характеризовала Сонни. По-моему, именно поэтому Мэри его бросила.
— А Элбин Ларсен? Между ним и Мэри когда-нибудь была физическая связь?
Гулл оскорбился:
— Я уверен, что такой связи не было.
— Почему?
— Элбин не в ее вкусе.
— Тоже не умеет доминировать?
— Мне кажется, Элбин асексуален.
— Живет монахом? — спросил Майло.
— За все то время, что я знаю Элбина, он никогда не проявлял интереса к сексу или сексуальным проблемам. А мы работаем вместе много лет.
— Слишком занят всякими хорошими делами, — кивнул я.
— Люди направляют свою энергию по разным руслам. Я им не судья. А Элбина всегда рассматривал как человека, которому было бы комфортно в монашестве. Он живет очень просто.
— Достойно восхищения, — отметил Майло.
— Теперь по поводу все этих имен, которые вы мне назвали… Вы хотите сказать, что кто-то действительно заявляет, будто я лечил всех этих людей и выставлял счета "Медикал"?
— Это заявляет штат Калифорния. — Майло поднял глаза к потолку.
— Смешно. Такого никогда не было.
— Бумаги говорят, что было, доктор.
— Тогда кого-то надули или кто-то лжет. Проверьте мои банковские счета… Проверьте денежные потоки, или как вы там это называете. Вы не найдете никаких трехсот тысяч, взявшихся неизвестно откуда.
— Есть много способов скрыть деньги, доктор.
— Что ж, мне они неизвестны.
— Бумаги, доктор…
— Кто-то лжет! — закричал Гулл.
— Ну и кто это может быть? — улыбнулся Майло.
Гулл молчал.
— Какие-нибудь предположения? — спросил я.
— Тут будьте осторожны, Франко. — Мирна Уиммер оказалась настороже.
Гулл сделал глубокий вдох и очень медленно выдохнул:
— Вы хотите сказать, что Мэри и Элбин подделали от моего имени счета и прикарманили деньги?
— Вы сами сказали это, доктор, — печально вздохнул Майло.
Гулл хлопнул себя по влажному лбу:
— И теперь Мэри мертва.
— Да, доктор, мертва.
Гулл сильно потел, но опять перестал утираться.
— За один и тот же период вы якобы получили компенсацию за лечение уголовников на триста сорок тысяч долларов, Мэри — на триста восемьдесят, а Элбин Ларсен — на четыреста сорок штук.