Падение Левиафана
Шрифт:
Она собралась с мыслями. Экзобиология не была первой областью концентрации Эльви. Еще в тусклые и древние времена, которые на самом деле были всего лишь несколькими бурными и полными перемен десятилетиями до этого, она поступила в колледж Sejong World, потому что там была лучшая программа по медицинской генетике, которую она могла себе позволить. Если быть честной с собой, то дело даже не в том, что она так уж любила медицинскую генетику. Когда ей было пятнадцать, она увидела, как Амали уд-Даула играет медицинского генетика в фильме "Горсть дождя", и весь следующий год пыталась сделать себе такие же волосы. Но ей это так и не удалось. Странная алхимия подросткового импринтинга превратила ее неосознанную идентификацию с актером из развлекательного канала в интерес к тому, как нити ДНК превращаются в патологии.
Мысль о том, что такой крошечный недостаток, как пропущенная пара оснований, трансформируется в несколько иной изгиб белка, а затем в протекающий сердечный клапан или нефункционирующий глаз, была захватывающей и жуткой в более или менее равной степени. Она думала, что это ее страсть, и она следовала ей с преданностью женщины, которая верила, что идет по пути, который для нее уготован Вселенной.
Она взяла курс по внеземной полевой работе, потому что ее советник обратил внимание на то, что на Марсе и станциях на лунах Юпитера и Сатурна гораздо больше вакансий для новоиспеченных медицинских генетиков, чем на Земле. Эльви поняла намек.
Лекции проходили в маленькой комнате с желтым, испачканным водой ковром и настенным экраном с выгоревшими пикселями, из-за которых казалось, что на нем сидит муха. Профессор Ли уже три года как вышел на пенсию и вернулся вести занятия только потому, что они ему нравились. Может быть, его энтузиазм был заразителен, а может быть, все это было способом Вселенной поставить ее в нужное время в нужное место. Какой бы ни была причина - или отсутствие причины - профессор Ли прочитал раздел о первых исследованиях внеземной жизни в океанах Европы, и мозг Эльви загорелся, словно кто-то подсыпал эйфориков в ее хлопья для завтрака.
К ужасу своей матери и научного руководителя, она переключила свое внимание на тогда еще чисто гипотетическую область экзобиологии. С точки зрения работы, тебе лучше было бы научиться настраивать рояли.
И это было правдой вплоть до переезда Эроса. После этого все в ее программе получили работу на всю жизнь.
Сейчас она была старше, чем профессор Ли, когда он рассказал ей о Европе и первых попытках доказать, что земное дерево жизни не одиноко во Вселенной. Она видела то, о чем не мечтала, побывала в местах, о существовании которых не подозревала, когда была девочкой, и оказалась - благодаря случайности и Джеймсу, мать его, Холдену - на острие бритвы самых важных исследовательских проектов в истории человечества.
Странно, что все это вернулось к лекции профессора Ли о Европе. Холодная мертвая Европа, на которой, как оказалось, никогда не было жизни, но которая все равно открыла для нее вселенную.
Эльви укрепила себя рукой. Она уже достаточно много времени провела на поплавке, и теперь это происходило почти естественно. Ей все еще не хватало возможности шагать. "Хорошо. Сколько вы знаете о модели медленной жизни?"
"Теперь я знаю, что существует нечто, называемое моделью медленной жизни".
"Верно. Основы. Итак, существует диапазон скорости метаболизма. Вы можете увидеть это на примере животных. С одной стороны, у вас есть что-то быстрое с высокой скоростью воспроизводства, как у крыс или цыплят, а с другой - черепахи с очень длинной продолжительностью жизни и гораздо более медленным метаболизмом. Все древо жизни находится в этом спектре. Оно предсказывает, что в очень низкоэнергетических средах будут развиваться организмы, которым требуется очень мало энергии. Низкий метаболизм, низкое размножение. Длинная продолжительность жизни. Медленная жизнь."
"Космические черепахи."
"Ледяные черепахи. На самом деле, очень холодные слизни из соленой воды. Или медузы. Возможно, что-то близкое к нейтральной плавучести. Дело не в этом. Теоретически можно было бы эволюционировать в среде с очень малым количеством доступной энергии и с очень... назовем это "неторопливым" ощущением времени. Это то, что искали миссии Терешковой".
"И это потрясающе", - сказал Файез, опустошенно.
"Терешкова-1 и 2 были первыми долгосрочными исследованиями Европы с экипажем? Они искали внеземную жизнь".
"Которую они не нашли".
"Некоторые предшественники аминокислот, но никакой жизни".
"Значит, космические черепахи были не с Европы".
Короткая вспышка раздражения поднялась в ней и угасла. Они оба устали. Они оба находились на единственном корабле в незаселенной солнечной системе, а помощь была в лучшем случае через несколько недель. И она не очень-то хорошо объяснялась. Она сглотнула, опустила плечи и продолжила.
"Они не были. Но, возможно, они были похожи на то, что мы искали. И вот еще что. Другой формой жизни, которую искали миссии Терешковой, были организмы, обитающие в глубоких жерлах."
"Этих я знаю. Черви и другие существа, которые живут вблизи вулканических жерл. Они используют энергию из жерла вместо солнечного света".
"И они также получают кучу биологически интересных минералов, но да".
"Начни говорить о вулканизме, и я знаю, что к чему", - сказал Файез.
"Это то, что описывает Кара. Этот биом. Смотри. Она говорит о холоде вверху и жаре внизу. Как ледяная оболочка водной луны с горячим ядром. И свободная вода между ними. Та часть, где она говорит, что чувствует, как она начинает создавать больше себя. Это... Я не знаю. Какой-то вид размножения. Митоз или размножение".
"И то, где она попробовала камни", - сказал Файез. "Минералы и питательные вещества, всплывающие снизу. Ты думаешь, что они оба там. Эти черепахи с медленной жизнью..."
"Медузы."
"- и организмы с вентиляцией тоже, но ниже".
"Вроде того, что мы искали на Европе".
Линия на его лбу стерлась сама собой. Ей хотелось продолжить, но она знала ритмы своего мужа. Он над чем-то работал, и если она заговорит сейчас, он ее не услышит. Гул корабля вокруг них и тиканье рециркулятора воздуха были единственными звуками, пока он не рассмеялся один раз, как будто кашлянул.