Падение Левиафана
Шрифт:
"И вы проверили ее?"
"Подполье сделало все, что могло. Кажется, она прошла проверку.
В Новом Египте нет большого присутствия лаконцев или подпольщиков. Это еще одна часть привлекательности".
Взгляд Терезы снова переместился на его плечо, пока она размышляла.
Как и все каюты на "Роси", каюта Терезы была спроектирована для марсианских военных в те времена, когда это еще что-то значило. Джим привык к спартанскому дизайну для себя и других. Если поместить в такую же обстановку девочку-подростка, то это больше походило на тюрьму. В пятнадцать лет Джим учился на втором курсе средней школы Северного Френчтауна. Его занимали следующие проблемы: как поспать лишние двадцать минут по утрам, как скрыть свою глубокую незаинтересованность в лекциях мистера Лорана по химии и согласится ли Деливеранс Бенавидез пойти с ним на свидание. Тогда вся Монтана казалась слишком маленькой. У Терезы было всего несколько квадратных метров.
"А как насчет Маскрата?"
"Финли говорит, что это не будет проблемой. У других студентов тоже есть домашние животные. В основном это служебные животные, но он не будет настолько выделяться, чтобы вызвать проблемы".
"Я не знаю", - сказала она. "Мне здесь нравится. Амос учит меня кое-чему. И здесь меньше переменных. Я бы не знала людей там. Не думаю, что я бы им доверяла".
"Я тебя понимаю", - сказал Джим. "Но это военный корабль. И мы на войне. И хотя ты вытащил нас из огня, мне не очень удобно использовать тебя в качестве щита".
"Я хороший щит".
"Да, но я завязал с этой игрой".
"Почему?" - спросила она. "Я знаю, что ты не хочешь, но это сработало. И будет продолжать работать, по крайней мере, иногда. Почему ты не хочешь того, что работает, чтобы обезопасить тебя?" Искренность в ее голосе удивила его.
"Щиты принимают удар на себя", - сказал Джим. "В щиты стреляют. Для этого они и существуют. И однажды кто-то решит, что сможет вывести из строя "Роси", всадив снаряд в наш приводной конус. Или что стоит рискнуть и выпустить в нас несколько снарядов из рельсовой пушки. Здесь есть расчет, и да, вы уменьшаете вероятность того, что они нас собьют. Но я не хочу быть тем, за кого ты умер. Меня это не устраивает".
Она наклонила голову, словно услышала новый звук. "Тебя это волнует".
"Да. Отчасти да".
Если он ожидал от нее излияния эмоций - благодарности, восхищения или просто уважения к моральности его позиции, - он выбрал не ту девушку. Она рассматривала его так, словно он был неожиданным видом бабочки. Это было не совсем презрение, но и не презрение. Он увидел, что ей что-то пришло в голову, и подождал, пока она будет готова это сказать.
"Если бы я поехала, и мне там не понравилось, я бы смогла вернуться?"
"Наверное, нет", - сказал он. А затем, мгновение спустя, "Нет".
Печаль в ее лице была кратковременной, но глубокой. Он немного лучше понял потерю, которую просил ее принять.
"Мне нужно подумать об этом", - сказала она. "Когда тебе нужен мой ответ?"
Когда Наоми пришла к нему с новостями, она попросила его рассказать Терезе. Не спрашивать разрешения, не договариваться. Глагол был "сказать". И все же он был здесь. Джим почесал шею.
"До начала семестра осталось несколько недель. Я бы хотел доставить тебя туда достаточно рано, чтобы ты успел устроиться, но если мы сделаем это относительно сложным... . ."
"Я понимаю", - сказала она. "Я не буду задерживаться".
Он вышел из комнаты, проскочив по коридору. Он услышал, как за ним закрылась дверь. На корабле было тихо. Наоми ждала его на летной палубе. Ему придется рассказать ей, что пятнадцатилетняя девочка заставила его сделать выбор: поехать в школу-интернат или... остаться на корабле, подумал он. Делать что-то, что не входило в планы Наоми. Это была едва ли не его ответственность, а он все равно чувствовал, что все испортил.
Он прошел мимо каюты Алекса и услышал знакомый голос, доносящийся из-за двери. Но так тебе будет труднее приходить в гости, а я знаю, что с беременностью Рохи ты захочешь увидеть своего внука. Алекс часто улыбался с тех пор, как пришло сообщение, но он знал, что здесь есть и что-то еще. Джим хотел порадоваться за него, и ему казалось, что он неплохо притворяется. Он хлопал Алекса по спине и отпускал дедушкины шуточки, которые заставляли его старого друга ухмыляться.
На самом деле Джим был поражен оптимизмом Кита. А под удивлением он подразумевал ужас. Когда Алекс говорил о своем внуке, выясняя, родился ли он еще, какого размера он будет, рассуждая об именах, которые Кит и его жена могли бы выбрать, Джим видел лишь еще один труп на свалке, когда придет конец. Еще один ребенок, который перестанет дышать, когда глубинный враг решит свою загадку. Еще одна смерть.
Возможно, это было несправедливо. До этого было сколько угодно последних времен: черная чума, ядерная война, крах пищевой сети, перемещение Эроса. У каждого поколения был свой апокалипсис. Если бы они заставили людей перестать влюбляться, рожать детей, праздновать, мечтать и проживать отпущенное им время, они бы уже давно остановились.
Просто в этот раз все было по-другому. На этот раз у них ничего не получится. Единственным, кто знал, кто понимал, был Амос. И поэтому Амос был единственным, с кем он мог поговорить.
Он спустился вниз, к реактору и приводу. В воздухе витал запах силиконовой смазки, а мягкий лай Мускрата привлек его к инженерной палубе. Собака парила в воздухе, ее хвост был закручен круговым вихрем, а голова смещалась по кругу в несколько сантиметров в поперечнике. Ее губы были растянуты в широкой клыкастой улыбке.
"Все еще нет колбасы", - сказал Джим, и собака тихонько гавкнула.
"На самом деле ее это не волнует", - сказал Амос. "Ей просто нравится, когда ты рядом".
Джим успокоил собаку одной рукой и погладил ее другой. "Знаешь, я бы сказал, что собака на космическом корабле - это очень плохой план, но мне нравится, что она здесь. Я имею в виду, больше, когда мы находимся под тягой".
Амос поднялся с рабочего места, держа в одной руке небольшую сварочную горелку, а на лоб надвинул темные очки для защиты глаз. На станции был зажат гидравлический клапан с линией ожогов вдоль керамики, где металлический герметик все еще остывал. "Она смущается, когда мне приходится вести ее к вакуумному пожарному гидранту".
"К чему?"
"Это идиома, обозначающая место, куда писают собаки", - сказал Амос. "Я это не придумываю. Я просто слежу за сетевыми группами".
"Потому что там много плавающих щенков", - сказал Джим Маскрату. "Ты не единственный".
"Они и с атрофией справляются лучше нас", - сказал Амос, снимая очки и убирая их в чемоданчик для инструментов. "Что-то в том, что у них больше ног на земле, я думаю".
"Возможно. Я буду скучать по ней, когда ее не станет", - сказал Джим, затем кивнул на клапан. "Есть ли проблемы с подачей воды?"