Падение Левиафана
Шрифт:
Транзит из Нового Египта во Фрихолд прошел быстро. Теоретически, любые двое ворот можно соединить прямой линией, так что угол, под которым корабль входит в одни из них, можно установить так, что ему не понадобится торможение. На практике большинство кораблей входили медленно, и часто корректировали курс, когда полностью оказывались в кольцевом пространстве и могли видеть свои цели. Что-то в стрельбе вслепую через шлюз, который они не видят, когда промах означает мгновенное и полное уничтожение, заставляло лимбические системы большинства пилотов загораться в очень плохом смысле. Этот конкретный транзит находился в идеальном месте - не слишком далеко, но и не под слишком крутым углом. Если что-то пойдет не так, у "Роси" будет время изменить траекторию и выйти из другого кольца.
При их нынешней скорости промежуток между вратами будет коротким, а сами переходы не будут заметны: одно мгновение они будут находиться в жутком непространстве кольцевых врат, а в следующее - падать к далекой звезде с привычной вселенной вокруг. Амос пристегнулся напротив нее, без дела почесывая грудь в том месте, где его ранило выстрелом.
"Тебя это беспокоит?" - спросила она.
Он посмотрел на нее, его темные глаза были широко раскрыты и странно невинны. Как у чучела животного. Она указала на его грудь, когда начался обратный отсчет до транзита. Голос Алекса, профессиональный, с едва заметным намеком на беспокойство.
"Я не знаю", - сказал Амос. "Не совсем. Мне не нравится быть мертвым, так что..." Он пожал плечами. "Хотя это совсем другое".
Алекс достиг нуля, и Терезе показалось, что она почувствовала легкое головокружение, но почти наверняка оно было психосоматическим. Когда Амос заговорил снова, его голос был спокойным и доброжелательным. Ей нравилось в нем то, что он никогда не проявлял слабой снисходительности, свойственной обычной заботе. "Ты думаешь о своем отце?"
"Ты не выбирал, что с тобой случилось. Как ты изменилась. Это сделал он. И я не знаю, на кого из вас я больше похож, понимаешь? Я выбрал уйти. Быть здесь. Но есть так много вещей, которые я не могу..."
"У нас проблема", - сказала Наоми по корабельной связи. "Приготовьтесь, и оставайтесь пристегнутыми".
"Понял", - сказал Амос, но он уже выводил зеркало тактического управления на настенный экран. Появилась система Фрихолда, упрощенная с помощью краткости графического дизайна до чего-то понятного. Солнце. Сам Фрихолд и еще одна внутренняя планета. Три газовых гиганта. Дюжина поисковых кораблей, в основном в поясе астероидов или на лунах газовых гигантов. Тереза поискала то, что заставило голос Наоми стать таким жестким, и ей потребовалось мгновение, чтобы найти это.
Gathering Storm" был лаконским разрушителем, украденным Робертой Дрейпер. Это был флагман подпольного тайного флота, острие копья во время осады Лаконии, из которой Терезе удалось сбежать. Для адмирала Трехо и остального лаконского флота он был унижением и занозой. Напоминание о череде поражений. Для подпольщиков это был символ уязвимости империи. Это был корабль, который мог проскользнуть через любые ворота в любое время, обрушивая мощь подполья на любой корабль меньшего размера, почти более мощный как история, чем как боевой корабль.
Но лаконский эсминец на тактическом дисплее на низкой орбите вокруг Фрихолда не был "Собирающимся штормом".
Глава шестнадцатая: Танака
Школьный медик выглядел так, словно его голос сорвался примерно полчаса назад. Если бы Танака не знала лучше, она бы подумала, что он студент, а не сотрудник. У него была темная кожа, полные губы и волосы, подстриженные близко к черепу. В других обстоятельствах он показался бы ей очень симпатичным. А так она его даже ненавидела. Во-первых, он нервничал при ней. Каждое предложение, которое он произносил, становилось неожиданным, поэтому, каким бы прямым и очевидным ни было утверждение, он превращал его в вопрос. Кроме того, какая-то часть ее лимбической системы заметила, что каждый раз, когда он был рядом, происходило что-то, что причиняло ей боль или раздражало ее. Смена повязок на ее поврежденной щеке, уколы иглой для забора крови и поддерживающих лекарств, сканирование в устаревшем школьном автодоке. Что-то.
Хуже всего то, что она, вероятно, была обязана ему своей жизнью.
Ее люди - ударная группа Мугабо, которую она присвоила, - были лишены снаряжения и уже похоронены. Сам Уинстон Дуарте положил конец обычаю привозить мертвых в Лаконию для погребения. Вся земля - лаконская земля - таков был тогда посыл. Даже при обильном кровотечении из ран на голове и лице, ей было бы трудно истечь кровью и умереть на грязи Аббасии. Но если бы кто-то пришел и всадил в нее пулю, у него был бы неплохой шанс свалить убийство на Холдена и на то, во что превратился его корабельный механик. Она не помнила, как ее нашли или привели в медпункт. Она не знала, колебался ли медик, или он твердо следовал своей клятве Гиппократа. Но она точно знала, что была уязвима перед ним, что он держал ее жизнь в своих молодых, не покрытых шрамами руках. Она ненавидела его за это.
"Я бы очень рекомендовал воздержаться от любых маневров в условиях повышенного давления по крайней мере в течение трех недель?" - сказал он, пока она укладывала свои немногочисленные вещи в мешок. "Регенерирующий гель очень трудно вводить на то, что двигается так же сильно, как щека?"
"Мне будет обеспечен самый лучший уход", - сказала она, вычленяя каждое слово отдельно через онемевшие развалины рта. Пуля Холдена лишила ее трех верхних зубов с левой стороны и большей части правой щеки. Микропереломы были от нёба до левой орбиты, и у нее были головные боли, от которых она плавала. Впрочем, это могло быть следствием драки с черноглазым механиком. Когда в ее черепе перевернулось достаточно много вещей, не было особого смысла придумывать историю происхождения каждой из них.
"Думаю, было бы разумнее подождать? Еще неделю, чтобы дать гелю время соединиться?"
Танака не удостоила его ответом. Ее броня была во дворе, аккуратно упакованная для восстановления вместе с тем, что можно было спасти из мертвой пожарной команды, и она вышла из лазарета, чтобы присоединиться к ней, с медиком, идущим за ней, как кусок ткани, прилипший к ее сапогу. Транспортная тележка с "Воробьиного ястреба", как шлейф пыли, все еще находилась в полукилометре от кампуса. Преподаватели и сотрудники академии наблюдали за ней из окон и дверей со смесью страха и неодобрения. Она была женщиной, которая спустилась с небес и заперла их всех, пока их школа превращалась в зону свободного огня. Почетная степень была бы слишком большой наградой.
Она улыбнулась при этой мысли, а затем поморщилась.
Когда подъехала тележка, на ней сидел Мугабо. Его отработанная формальность была четкой, как накрахмаленная рубашка. Он привстал и отдал честь. Это заставило ее почувствовать себя лучше. Больше себя. Пока его маленькая команда грузила оружие и доспехи своих мертвецов, Мугабо стоял рядом с ней, наклонив голову вперед.
"Вы чертовски торопились", - сказала она.
"Мои извинения. Повреждения, которые мы получили, сделали вход в атмосферу проблематичным, а ваш транспортный корабль был... К сожалению, мы были вынуждены спасти с него некоторое оборудование. Я очень сожалею о задержке".