Падение проклятых
Шрифт:
Они выдвинулись, съехали с пригорка их района и выехали на трассу, с правой части которой находилось нужное им поле. Свернув на узкую дорожку, Магнус высадил их, ибо дальше машине не суждено было проехать. Дорога была совсем недолгая, буквально 10 минут, поэтому это не сыграло особой роли.
– Спасибо вам, что довезли нас.
– Не за что, обращайтесь! – Магнус поправил козырек своей кепки и уехал в путь.
Сага, взяв Франциску за руку, отправилась в объятия поля.
Небольшой ветерок ласкал золотистые колоски пшеницы, которые напоминали Франциске о пророчестве, которое Сага когда-то ей поведала: «В синей одежде придет, посреди золотого поля встанет и,
– Я тебе уже рассказывала про разные направления в искусстве и говорила, что больше всего люблю творить в стиле импрессионизма, но я – это не ты, и ты со временем найдешь себя в живописи, а сейчас рисуй, как тебе велит сердце, можешь использовать яркие цвета, а можешь тусклые. Приступай, – объяснила Сага. Ей казалось забавным наблюдать за первыми шагами чьей-то молодой души в каком-то деле. Франциска смело взяла в руки краски и кисти, первым делом решив нарисовать небо.
Она пыталась добиться максимально светлого оттенка серого, с чем ей немного помогла Сага.
Процесс рисования шел полным ходом, девочка сильно нервничала, когда у нее не получались желанные образы природы. Ее пухлые щечки дулись, едва пигментированные брови сводились, а глаза страстно горели. В момент активного процесса она резко спросила Сагу:
– Почему у меня не получается? – Я совсем не художник, и ничего у меня не выйдет! – эмоционально высказалась Франциска, топая ногой.
– Милая, всё сразу ни у кого, даже у самых великих людей, не получается. Просто некоторые сдаются, а другие продолжают делать и делать, пока не добьются успеха, как говорится, капля камень точит. Так что не сдавайся, и у тебя всё когда-нибудь получится.
– А что, если то, что я делаю, не будет нравиться людям?
– Это распространенный феномен среди людей искусства, в большинстве случаев критика окружающих – лишь зависть и шанс повыситься за твой счет. Редко встречается конструктивная, то есть значащая критика. Вдохновляйся и твори ради себя, а остальное подождет.
– Хм, а что вдохновляет тебя?
– Вся вселенная в целом, и поверь, я нахожу свет и нечто прекрасное даже в самых темных уголках планеты, так что для меня всё является источником вдохновения. И ты в том числе. А тебя?
– Я еще не знаю, может, поэтому у меня не получается.
– Ты узнаешь, но чуть позже, а сейчас предлагаю прервать нашу беседу и перекусить очень аппетитными круассанами.
– Круассаны! – радостно прокричала Франциска и поспешила доставать их из рюкзака своими крохотными детскими ручками, что тут же заметались во все стороны, пока им не досталось желаемое лакомство.
Приблизительно так проходили все последующие годы. Сабина проводила много времени на работе, Сага обучала Франциску искусству рисования и немного философии. Дома Сабина читала дочери художественную литературу перед сном, а ночью ей снились самые невероятные сны, но часто ей снился сон, события и атмосфера которого она не слышала нигде. Лес, страх и ощущения бега, над головой пасмурное небо, которое в конце всегда будто рушилось на нее. Видеть его было подобно бегу по воздуху.
Глава 2. Первозданный образ твой
Время шло, и мысли Сабины о тайне прошлого начали развеиваться, словно песок, просачивающийся сквозь пальцы рук.
Годы сливались с влажным воздухом в Туве, который никогда не менял своей субстанции. Вдыхая его глубокими глотками, казалось, что медленно
Помимо этого, еще совсем юная, но раскрывшая глаза на мир девочка скоро должна была пойти в школу и попасть в этот огромный и столь нелегкий мир. Да, кажется, история забрала уже с собой примерно семь лет, не так ли?
Это было первое сентября 1961 года.
С утра на небе висели тучи, а через них сочились лучи солнца, что падали на уже немного пожелтевшие листья. Вскоре эти лучи упали и на окно Франциски, играясь с её волосами, создавая стойкое ощущение их воспламенения. Вся комната светилась, устроив целый вальс теплого света, акустикой для которого было пение птиц, что ещё не успели улететь на юг.
В детскую комнату зашла Сабина, сегодня у нее был выходной, но несмотря на отдых, ее лицо по-прежнему казалось уставшим: темная прядь волос вальяжно расположилась на её сияющем лбу, еле видимые синяки ждали своего прикрытия пудрой, а глаза были поглощены грудой усталости, что даже визуально спрятала дно зрачка. Она принесла завтрак в постель и тихонько подсела на кровать крепко спящей дочери. Погладив её бок, туго укутанный одеялом, Сабина мягко прошептала:
– Просыпайся, соня!
После этих слов Франциска резко повернулась к ней заспанным лицом, таким же забавным, как и слегка растрепанные волосы.
– Почему так рано? – промолвила девочка, потирая глаза.
– Потому что ты идешь в школу! Это твой первый день, и я решила приготовить тебе любимые блинчики с мёдом, – улыбнулась Сабина, поправив нежные волосы дочери за ухо.
У той, в свою очередь, счастья было хоть отбавляй, ведь блинчики всегда были хорошей новостью, даже несмотря на предстоящую неизвестность, ворота которой ей суждено открыть. Парадная одежда была подготовлена и лежала на спинке дивана в гостиной. Вскоре она оказалась на Франциске: платье цвета латте с белыми кружевами, которое купила Сабина на отложенные для желаемой сумки деньги. Она подумала, что для нее большим счастьем будет красиво одетая радостная дочь, нежели сумка, в которую можно складывать различные ненужные бумаги, деньги и очередную пачку сигарет. Расчесав волосы, они отправились на выход.
Франциска настояла на том, чтобы нести свой пустой рюкзак, взятый лишь для галочки, ведь уроков сегодня не будет. По цвету он напоминал стеклянные зеленые бутылки, которые когда-то использовали моряки. Около застежки была изображена красная бабочка, на которую Франциска смотрела всю дорогу в автобусе, даже не заметив скорого приезда. Подъехав к школе, она удивилась количеству детей, это слегка напугало ее, и по телу пробежала легкая дрожь. Вся толпа выстроилась в линейку, облака начали отливать серо-сиреневым, тем самым еще больше нагнетая обстановку. Она чувствовала, как упала с камнями в карманах в огромный океан, стремительно идя ко дну. Так Франциска, уже Шмитц, утонула в школьной жизни.