Падение проклятых
Шрифт:
– Это моя подруга – Франциска, с ней разговаривай на шведском или английском, – сказал Александр, указывая на нее.
Данила с улыбкой прошелся по ней созерцательным взором и протянул руку.
– Да, можно и на английском, если неудобно, – сказала она на том языке, который упомянула в своей речи, пожав ему руку в ответ.
– Не беспокойтесь, я владею шведским и думаю, вам так будет легче. – Его пальцы были теплыми, даже слегка обжигающими, плюс к еще одному отличию от Александра. Его глаза остановились на запястье только что пожатой чужой руки. Франциска написала там слово «peace».
– Дети цветов? – с интересом спросил он.
– «Занимайтесь любовью, а не войной!» –
– Саш, у тебя классная подруга! – рассмеялся Данила, повернувшись в сторону Александра.
– Я знаю.
– А еще, уверен, что тебе стоит поскорее посетить свою комнату, там кое-что пребывает в ожидании твоего прихода.
– Что?! – Александр, выпучив глаза, открыл рот и побежал в указанном направлении.
За ним рванула и Франциска, которая тоже была заинтригована словами Данилы. Комната утопала в свете, словно верх маяка. Обои в ней были бордового цвета, около рабочего стола висела доска с фотографиями, сделанными на «Фуджифильм», который Александру подарил папа, на этой доске были фотки и с Франциской, их, как ни странно, было больше всего. Ну а на кровати лежала новейшая гитара, блестевшая от солнца, и проигрыватель с пластинками The Beatles и Jefferson Airplane.
– Даня, ты с ума сошел, я об этой гитаре мечтал больше года! – крикнул Александр, размахивая руками во все стороны.
Было так приятно видеть радость в его глазах, наверное, это было одно из лучших наслаждений.
– Мама мне говорила про это, – сказал Данила, почесывая затылок.
– Не думал, что она вообще обо мне что-то говорит и уж точно чем-то интересуется. Но как ты угадал, подарив ее именно сейчас, когда буквально сегодня мы с Франциской решили создать что-то наподобие рок-группы? Это, конечно, сумасшедшая мысль, не смейся, но всё же.
– Абсолютно нормальная мысль, тем более сейчас это реализовать в принципе легко, вообще, вы не поверите, но когда мне было всего 19, я был знаком с самим Джоном Ленноном, который тогда только начинал свой путь с группой. У них не было опыта, но было много желаний, энтузиазма и труда, ну еще и грибы, но вам этого совсем не надо. Они были также не уверены в себе, и хоть я не являлся их самым близким другом, я видел всё, что с ними происходило, и поверь, они не шибко отличались от вас. Начинайте творить вашу мечту и не слушайте завистников, я верю, что у вас всё получится, – он растормошил кудри на голове Александра. – Пойду приготовлю обед, а вы пока разбирайтесь.
Данила покинул комнату, после чего Александр мигом распаковал пластинки, аккуратно вставив их в приемник. Теперь у Александра есть возможность слушать песни «Битлз» по сто раз, даже не считая. Но сейчас ему больше хотелось испробовать новую гитару.
– Что ты хочешь, чтобы я сыграл?
– Мы вместе сыграем Боба Дилана – The Times They Are Changin, – улыбаясь, объявила Франциска, словно перерезав праздничную ленту в честь открытия их идеи о создании группы. У Александра захватило дух, после чего он взял в руки гитару. Она была сделана для него, поэтому заиграла по всем правилам его капризных пальцев, будто служила ему всю жизнь. Ломаный, но такой искренний голос начал сочиться из его уст, Александр смотрел вбок и изредка на рыжую красавицу. Наступил ее куплет, и нежность ее нот привязала его взгляд надолго. Она никогда не пела, даже моясь в ванной. Но с рождения владела даром птицей – вылетевшим из ее гортани только сейчас. Этот день был чудесным, особенно макароны по-флотски, которые приготовил Данила. Но в цепи времен он не может сменяться без одного момента, который наступил вечером.
Данила уехал в центр после шести, желая встретиться
– Слушай, у меня тут есть еще одна безумная идея… – она оперлась о стену, покусывая щеку.
– Ох, день безумных идей мне нравится, говори.
– Я где-то видела, как дают клятвы, делая порез на руке… Мне показалось это интересно применимо к нашей мечте…
– Ты предлагаешь дать клятву? – Александру нравились вещи наподобие этой.
– Да, почему бы нет?
– В какой раз убеждаюсь, что работа твоего мозга самая необычная… – Он направился на кухню.
– Ты куда? – Догнав его, Франциска увидела у него в руках кухонный нож.
– Думаю, этот достаточно острый.
«Тогда, подойдя к нему, я взяла нож, я так жаждала сделать это самой, безрассудство во мне восторжествовало. Он посмотрел на меня, и я видела, что ему было страшно, как и мне. Это не походило на эмоции, которые испытывали герои, о которых я читала ранее. Я до сих пор гадаю, что это был за случай и что он значил во всей истории…
Мы крепко скрестили руки на ноже. Мне даже показалось, на мгновение мы поменялись телами, я видела его глазами, а он моими. Но не в зависимости от того, чьи глаза мы имели, они одинаково запечатлели мое резкое движение вверх. Звук был таким, словно это была не мягкая ткань, а твердая сталь, что неистово сломала нож. В той же книжке, которую я когда-то прочла, оба, кто давали клятву, скривились от боли, но мы – нет. Мы смотрели друг на друга на протяжении секунд пятнадцати, я, кажется, увидела в глазах Александра все произошедшие события, а затем мгновенно забыла, когда услышала, как на пол упала капля крови».
– Ч-что это было? – Он посмотрел на свою трясущуюся окровавленную руку.
– Э… э… это был призрак будущего. – Чистой рукой она стерла слезу, которая сползала по ее светлой улыбке.
С клятвы прошла примерно неделя. До начала школьных каникул оставались считаные дни. Данила оставался у семьи и часто ходил с Александром на утренние прогулки, когда природой владел лишь густой туман, дальше усыпляя город. Им обоим не хватало друг друга, они рассуждали о волнующих их темах, наполняя себя ясностью, которой так порой мало в этом мире. Также Александр с Франциской много решали, где найти учителя по вокалу с направленностью на рок. Таких было мало, а если и были, то требовали согласие каждого из родителей, плюс кучу документов. Это немного выводило из себя, но ведь надежда умирает последней, так?
25 мая – пятница, на улице солнце и небольшой ветер, уроки окончены, путь на автобусе – тоже. Выйдя на остановке, Франциска еще долго махала Александру, пока автобус окончательно не скрылся за поворотом. На ней был комбинезон, надетый на ярко-желтую, лимонную футболку. Щиколотки открыты, ботинки грязные. Франциска посмотрела в сторону полей – ох, они были такими золотыми. Рядом проезжал фермер Магнус на своем тракторе. «Сегодня надо запечатлеть эту красоту», – подумала Франциска, развернувшись и направившись в сторону дома. Каждый раз, доходя до него, она любила останавливаться буквально на минуту и смотреть… смотреть и представлять свое присутствие в нем, прокручивать картину того, как он выглядит в разные времена. Как дерево в мамином саду меняет окрас листьев, сбрасывает их, надевает на себя шубку снега, а затем нагое тело начинает заново расцветать. Оно растет так же, как и маленькая бегавшая вокруг него десять лет назад девочка. Этот дом – место силы, оно меняет обличье, но не меняет значения во вселенной.