Падение Рима

Дан Феликс

– Друзья мои! – обратился к ним Тотила: – я пригласил вас на совещание о предстоящей битве. Выслушайте же меня. Вот подробная карта окрестностей Таганы. Это фламиниева дорога, которая от Капры ведет к Тагине и спускается оттуда к Риму. Тут, при Тагине будет решена битва. Ты, Гильдебранд, будешь командовать нашим левым крылом. Даю тебе десять тысяч воинов. Ты, Тейя, станешь на правом крыле с пятнадцатью тысячами, – на горе позади Капры.

– О нет, – вскричал Тейя, – позволь мне быть подле тебя: я видел такой дурной сон!

– Нет, мой Тейя, – возразил Тотила, –

план битвы нельзя составлять по снам. У вас с Гильдебрандом будет много дела, когда наступит решительный момент, потому что, еще раз повторяю, здесь, между Капрой и Тагиной, будет решено дело. Вот почему я и ставлю здесь половину своего войска. В центре армии Нарзеса стоят герулы и – лучший отряд его – лангобарды. Так слушайте же. Я знаю лангобардов, они слишком увлекаются во время битвы, на этом я и строю весь свой план. Я с небольшим отрядом своей готской конницы выйду из Капры против лангобардов. Они, конечно, не замедлят броситься на меня. Я же со всем своим отрядом тотчас обращусь в притворное бегство назад в Капру. Лангобарды бросятся за нами и далеко опередят свою пехоту. Они погонят нас через всю Капру и затем бросятся по фламиниевой дороге к Тагине. Тут дорога эта в одном месте суживается и проходит между двух высоких гор, густо поросших лесом. В этих лесах будут скрыты в засаде персы Агаллы. Когда лангобарды, преследуя нас, подъедут к этим горам, я быстро поверну свой отряд назад, на них. В то же время зазвучит рог, и по этому знаку твои персы, Фурий, бросятся также с двух сторон на лангобардов.

– Они погибли! – с торжеством вскричал Визанд.

– Но это еще половина только половина дела, – продолжал Тотила. – Ведь Нарзес поспешит с пехотой на помощь лангобардам. Но скрою в домах Капры стрелков из лука, а в Тагине – копьеносцев. И когда Нарзес бросится и захочет вмешаться с пехотой в борьбу конницы между двумя городами, наши стрелки нападут на него с двух сторон и задержат его.

– Не хотел бы я завтра быть лангобардом, – сказал Агалла.

– Вы, Гильдебранд и Тейя, когда увидите, что пехота Нарзеса подходит к Капре, броситесь на ее центр, а мы в то же время бросимся на оба крыла ее и легко отдалим их от главной массы.

– Ты – любимец Одина, – заметил ему Гильдебранд.

Вслед за тем все разошлись. В палатке остались только Тотила и Агалла.

– Король, сказал корсиканец. – Я хочу просить тебя об одной милости. Завтра после битвы я уезжаю и никогда не возвращусь сюда. Позволь мне перед отъездом еще раз увидеть Валерию.

– К чему? – спросил, нахмурившись Тотила. – Это только будет тяжело и тебе, и ей.

– Нет, мне это принесет счастье. Или ты боишься, король готов?

– Фурий! – с негодованием вскричал Тотила. – Ступай, убедись сам, как мало походите вы друг на друга.

Глава 14

В тот же день вечером Валерия гуляла в саду монастыря Таганы, в котором прожила столько лет. Вдруг послышались мужские шаги. Она повернула назад, к дому, но через минуту против нее стоял Фурий Агалла.

– Ты здесь, Агалла? Что привело тебя сюда?

– Потребность

проститься с тобою, Валерия, проститься навеки. Завтра мы идем на смертельный бой. Твой… король позволил мне еще раз увидеть ту… которую только ему одному и уступаю… должен уступить, но… но не могу.

– Агалла, я невеста твоего друга! – с достоинством сказала Валерия.

– Я знаю!.. Это огненными буквами написано в моем сердце. И к чему он, именно он, встал между мною и тобою! Всякого другого я уничтожил бы!

– Ты заблуждаешься, Агалла. Чтобы раз навсегда положить конец подобным разговорам, знай, что если бы даже я никогда не встретила Тотилы, все же я никогда не вышла бы за тебя. Прощай!

И Валерия хотела пройти мимо него. Но он загородил ей дорогу.

– Нет, не уходи. Я не могу молчать. Ты должна знать, как я люблю тебя. Ты должна… И он схватил ее руку.

– Ко мне! На помощь! – закричала Валерия. В эту минуту сильный толчок отбросил корсиканца далеко назад.

– Тигр! – вскричал Тотила, – не хочешь ли ты убить и мою невесту также, как свою?

С диким криком ярости бросился на него Агалла. Но Тотила спокойно смотрел ему прямо в глаза. Фурий сдержался.

– Как? Неужели этот безумец убил свою невесту?

Агалла взглянул на Тотилу и видел, как тот утвердительно кивнул головою. Этого он не мог вынести, бросился бежать и через минуту исчез в и тени деревьев.

– Я пожалел, – сказал Тотила, – что позволил ему посетить тебя, и поехал вслед за ним. Ты очень испугалась?

– Да, он глядел безумным. Но теперь все прошло. Завтра – решительная битва? Ты беспокоишься?

– Никогда в жизни не ожидал я битвы с такой радостью, как теперь. Она прославит меня в истории. Мой план хорош и меня радует победа над великим полководцем. Я жду этой битвы, как праздника. И ты должна украсить мой шлем и копье, и моего коня веником из цветов и лент.

– Цветов и лент! Но ведь так украшают только жертву!

– И победителя, Валерия.

– Хорошо. Завтра к восходу солнца я пришлю тебе в лагерь оружие, украшенное цветами, покрытыми утренней росой.

– Да, я хочу выехать украшенным на эту лучшую мою победу. Потому что завтра одною битвою я выиграю и невесту, и Италию!

Возвратившись в лагерь, Тотила послал графа Торисмута к Агалле спросить, не изменил ли он своего намерения помочь ему. Торисмут возвратился с запиской: «Завтра я исполню то, чего ты ожидаешь от меня. После битвы ты не будешь больше укорять меня», – писал Агалла.

– Что он делал, когда ты приехал туда? – спросил Тотила.

– Он самым заботливым образом расставлял в засаду своих всадников.

С восходом солнца на следующее утро Тотила выехал с небольшим отрядом своей конницы из ворот Капры. Его вооружение блестело золотом и серебром, и было кроме того украшено венками роз и разноцветными лентами. Снежно-белый конь его также имел чудный венок на шее, а в гриву его были вплетены длинные яркие ленты. Рядом с Тотилой ехал Юлий. Он не был вооружен и держал в руке только прекрасный щит, данный ему Тейей.