Падший демон. Высшая раса
Шрифт:
Он упал в это колышущееся море, ощущая, как они хватают его, тычут сильными пальцами, протыкая кожу и мышцы, рвут плоть. Почувствовал жгучую боль, ударившую сначала в бедро, потом в плечо и голову.
И он закричал. На этот раз ему это удалось сполна.
Глаза открылись. Мутная тень возникла рядом. На черном закопченном потолке над ним плясали блики огня. В нос бил резкий травяной запах.
Толгрид кричал, все еще ощущая, как царапают и рвут его руки из бездны.
– Тихо, милок, тихо… ох уж и страшный у тебя хрип, – услышал он скрипучий голос.
Командир умолк,
– Лежи, тебе еще рано вставать, – успокаивающе твердил голос.
– Где я? – прохрипел Толгрид, с большим усилием вытирая левой рукой пот со лба и щек. Чуть поморгав, он оглядел склонившуюся над ним старуху.
– Ты у меня в гостях, – растянула в улыбке беззубый рот пожилая женщина. Морщины покрывали ее вытянутое иссохшее лицо хаотичными бороздами, правый глаз заплыл бельмом, но левый был ясен, как небо в осеннюю пору. – Меня зовут Тильда. Я знахарка.
– Как я попал сюда?
– О, это чудо. Видать, Создатель нуждается в тебе, раз послал меня на помощь. Я нашла тебя умирающим под деревом рядом с пасущимся конем. Сначала я подумала, что ты всего лишь неудачно упал с лошади, но когда подошла ближе, то поняла, что дела куда хуже.
Толгрид начал понемногу вспоминать. Он направлялся в Андлиф. С каждым днем ему становилось все хуже и хуже. Плечо болело все сильнее, тело кипело от жара, и силы стремительно покидали его. Последний день перед потерей сознания он не помнил вообще.
– Что со мной?
– У тебя предсмертная лихорадка. Твоя рана на плече очень плоха. Ты прижег ее, но воспаление это не остановило. Она загноилась.
– Демоны Бездны! Я умру?
– Только если сам этого захочешь, – снова улыбнулась старуха. – Но я тебе этого не позволю. Еще ни один человек не умер в этом доме. По крайне мере от таких ран, как у тебя.
Толгрид с трудом приподнял голову и огляделся. Он находился в обветшалой бревенчатой хижине. Все стены увешаны пучками засушенных трав и цветков. От одного угла хижины к другому были натянуты веревки, на которых подвешены тушки всевозможных гадов, ползучих и плавающих. На покосившемся грязном столе стоял подсвечник с одной свечой, маленький огонек которой с трудом развеивал царящий здесь мрак. Напротив него стояла печь, выложенная почерневшими от копоти камнями. Сам командир, нагой по пояс, возлежал на жестком топчане, устланном соломой. Рана на плече перемотана серой тряпицей, на которой проступило красное пятно.
– Как давно я здесь?
– Лежи, тебе шевелиться негоже. – Костлявая, но удивительно сильная рука Тильды прижала голову командира к изголовью топчана. – Уж скоро неделя будет. Но ты не волнуйся, скоро пойдешь на поправку. Рану твою я прочистила мушиными личинками и ополоснула отваром из оберег-травы. – Она поднесла деревянную чашу к иссохшим губам Толгрида. – Выпей это, и твоя голова успокоится, а боль уменьшится. Ты еще слаб, тебе надо поспать. Мой дед всегда говорил, что во сне человек самоисцеляется. А он знал толк в таких
Толгриду приходилось слышать это имя, но сейчас его отравленный страданиями мозг не мог вспомнить где и когда, поэтому он молча помотал головой.
– О, милок, это был великий целитель, рожденный еще во времена правления Влайдека Второго. Он был магом, но после инквизиторской чистки глава Ордена не покарал его, как поступал с другими колдунами, но принял к себе на службу, потому что понял, как искусен Фенидий.
– Не знаю, что там говорил этот Фенидий и твой дед, но сны мои плохи. Я вижу кошмары.
– Лихорадочный бред. Это нормально. Твое тело сопротивляется. Но не бойся – ты уже исцеляешься. Главное, не иди за мертвыми и не верь, когда они будут говорить, что «там» хорошо.
– Там – это где?
– Место, куда уходят все умершие.
Командиру хотелось сказать, что таких мест два: Бездна и Чертоги Небесные. Но на разум нахлынула слабость, и глаза стали сами собой закрываться. Через миг он уже дремал.
Сначала перед ним простиралась густая мгла с мелькающими в ней тенями, но вскоре сон снова вернул его на Плачущую Заставу. Он сидел в кабинете командующего гарнизона и пил вино вместе с Дигоном и ребятами. Дигон травил какую-то байку, все смеялись. За окном смеркалось, в углу полыхал тревожным пламенем факел.
– Здорово мы одолели их, а! – начал хвастаться командующий гарнизона, скаля гнилые зубы. – Как я распорол брюхо тому верзиле, помните? У него еще вместо рук булавы были.
– А как же не помнить? Конечно, помним, – подтвердил Кордок, ухмыляясь. Остальные тоже закивали. – Ты показал себя настоящим героем, Дигон. Если бы не ты – застава бы не устояла.
– Да что там я! – махнул рукой тот. – Без вас я бы не справился.
Что за чушь, с удивлением подумал Толгрид. Ведь битва проиграна, и никто не выжил. Он вскочил на ноги и громогласно заявил:
–Мы проиграли битву. Плачущая Застава пала.
Смешки и всеобщее веселье угасло.
– Ты чего, Тол? – Андер недоуменно воззрился на него. – Мы победили.
– Не обращайте внимания на него, он просто устал. Битва выдалась тяжелой. Все позади, Тол. Сядь и выпей, – махнул ему Шолд с противоположной стороны стола. Он пьяно улыбался, глаза блестели в отсвете свечей.
– Если бы не Дигон, мы бы тут не сидели, – снова завел похвальбу Кордок. – Отбиться от нескольких тысяч полукровок всего парой сотней солдат – это уметь надо. Я бы так не смог.
– Да это что! – махнул рукой Дигон. – Вот когда я служил на Арне, вот там бойня была, так бойня. Половина наших полегло. Я тогда небольшим отрядом мечников командовал. Почти все целы остались, когда как другие костьми легли.
– Да вы что, не понимаете? Битва проиграна… – И тут Толгрид осекся. А вдруг и правда, что они выиграли. И все живы остались. Он отодвинул стул и бросился к выходу.
Внутренний двор встретил его разлагающимися трупами, догорающими кострищами, обугленными остовами и радостно каркающим вороньем. В сердце его будто вонзили ледяной кинжал. Он бросился обратно в кабинет командующего.