Падший
Шрифт:
– Не то слово, да-А-А…
– Опять эти эльфийские штучки, – поступил Крон просто и незамысловато, в отличие от меня, пока я только собирался подготовить необходимый набор лекарств, чтоб остановить кровь, когда стану тянуть из Магомеда стрелу. Этот говорящий конь тупо выдернул её, и хорошо ещё, что не с куском мяса, живодёр. Одно слово – отродье.
Магомед вскрикнул и затих. И хорошо, что отключился, не видя того, что сделал дальше Крон, предложив мне зализать рану на теле напарника.
– Ты операцию по извлечению стрелы из него начал, тебе и долечивать его, конь, – вспылил я,
– Ва-Ах… – пришёл в себя Магомед, выхватив у меня бутылку с перекисью, и отхлебнул, решив, что это надо выпить – брызнул пеной изо рта, хрипя.
– Да он бешеный! – шарахнулся кентавр от него.
– Сам такой, да! – вступился я за Магомеда. – Нормальный он, а вот ты, животное…
Докончить мысли вслух я не успел, лопоухие асы на пернатом зверье совершили очередной налёт, осыпая нас стрелами. И больше мы не стали засиживаться на одном месте, к тому же в отличие от меня, Магомед теперь ещё нескоро сможет сидеть, поскольку рану я так пока и не обработал на нём.
– Ничего, заживёт как на кентавре, – улыбнулась Линара.
Точнее на отродье. Так бы и сказала, а не стала приукрашивать непростую ситуацию, из-за которой мы попали под раздачу асам на пернатой живности.
– В облаках им не достать нас, – пояснила она: мы легко затеряемся там.
– А если они слезут с пархатого зверья? – уточнил я. – Что тогда?
– Им же хуже, – кивнула она мне на Крона с Жезнирой.
Ну да, что это я? Ведь лопоухим аборигеном не тягаться пешью с живностью отродья – оно затопчет их одними копытами без применения секиры и копья. Да и числом нас больше, если станем ратиться не на них, а рядом с ними.
Мои опасения с эльфийкой не подтвердились. Сколь бы ни были преследователи лопоухими аборигенами, но точно: не дураками – быстро сообразили, что к чему, прикинув соотношение сил, и оставили нас в покое.
– А стражи троп не заберутся на гору, Линара? У единорогов случаем, нет крыльев?
– Нет, – улыбнулась она. – Но тропы знают. Поэтому не удивлюсь, если доберутся вперёд нас до алтаря, и устроят засаду!
Вот так всегда: ты думаешь, что все неприятности уже давным-давно позади, как тебя ждут новые впереди, и хуже прежних.
– И чем же так опасны стражи троп? – не удержался я от очередного, знакового не только для меня, вопроса. Магомеду тоже хотелось узнать о том же побольше.
– Вот когда столкнёмся с ними – чего бы ни хотелось, – тогда и поймёте, падшие, – грянул Крон. И ведь сейчас не ржал как конь, пусть и говорящий, что, нет-нет, да проскальзывало у него иной раз.
– И всё же, – настаивал я на вразумительном ответе. – Что с ними не так или с их зверьём?
– Крона видишь, – взяла слово эльфийка.
– Ну, не слепой, и изучил его основательно всего – от копыт до макушки. И?
– Так вот единорог имеет во лбу рог размерами с копьё Жезниры. А если учесть, что на нём сидит страж, владеющий в совершенстве, как луком, так копьём и двусторонним клинком, то сам должен понимать: нам с ним даже одним придётся
– А как же тот, кого мы слышали, и даже утайкой видели, правда, мельком и издалека? – напомнил я.
– Вероятно посыльный.
А, ну да.– И сколько их обычно сбивается в группу или в отряд – пара или больше?
– От трёх до пяти…
– Всего-то?
– …десятков, – убила меня своим окончательным ответом эльфийка. – Нам остаётся надеяться, что они разобьются на небольшие и многочисленные группы, устроив зачистку алтарной гряды.
– Это плохо или хорошо, Линара?
– Даже и не знаю, что тебе на это ответить, падший.
– Правду, и только правду! А ничего кроме правды я и не требую от тебя!
– Тогда ситуация такова, что от большого отряда нам проще будет укрыться, чем от многочисленных групп стражей троп. Это же их вотчина, а наша – Лихолесье!
– Спасибо за откровенность, Линара, – поник у меня голос.
– Прорвёмся, Арол, да! Не сомневайся! – всё ещё похвалялся Магомед.
Оно и понятно: теперь о привале и не думает, как и валиться с ног. Ему на них проще, чем мне, поскольку сидеть не может, а лежать на животе не станет. Но вот по необходимости, укрываясь от врагов, поглядим, и что он скажет на это.
– Низар, а ты бы не мог избавиться от своей одёжи? – не ожидал я услышать подобного от эльфийки.
Неужели, чем ближе к алтарю, тем у неё, как у женщины, всё больше появляются соответствующие мысли?
– Зачем? Желаешь взглянуть: не отличаюсь ли я от Магомеда без штанов?
– Поножи оставить себе, а вот наплечники смени. Они очень яркие – выдают нас сброду.
– Хорошо, – предложил я в качестве альтернативы вывернуть куртку наизнанку. – Так уже лучше, Линара?
– Не совсем, но всё лучше, чем было прежде, – уступила она мне, понимая: иначе я замёрзну, поскольку кругом нас облака, и забрались мы на приличную высоту – сыро тут и зябко. Вон, даже дриада вздрагивает. Зато кентавру всё равно – что холод, что зной – только ушами, как локаторами водит по сторонам, полагаясь в дымке больше на слух, нежели на зрение. Да и у самой эльфийки непростой наряд из листвы, а листочки не фиговые, и такие я видел впервые в жизни. Даже раз коснулся их незаметно для неё, и понял, что они ничуть не похожи на те, какими усыпана растительность в моём мире. Эти от природы напоминают собой броню, а одеяние охотницы из них – чешуйчатую кольчугу, при этом не издающей никакого шуршания – гнуться, словно сделаны из мягкой и в то же самое время твёрдой кожи. А прожилки и так видны на них.
Вот бы самому взглянуть на это дерево, да обзавестись аналогичной бронёй. Когда уже давно пора нормальным оружием разжиться, а то камни в руках меня не успокаивают, как и то, что их кругом столько, сколько не швыряй в кого, меньше их тут по округе не станет.
– Тише вы, падшие! Не топочите, как древлины!
Хм, нормально! И это нам говорящий конь. Да он сам копытами бьёт по каменному основанию склона, покрытого местами лишайниками и мхом, так, словно рудокоп киркой в забое, добывая драгметалл.