Пакт
Шрифт:
– Какая Жозефина? О чем вы?
Слуцкий остановился, вытаращил глаза.
– То есть хотите сказать, вы это имя впервые слышите? К вам материалы не поступили?
– Абрам Аронович, я не понимаю…
– Забыть, пропустить вы не могли, – пробормотал Слуцкий. – Значит, Жозефина осталась в секретариате Ежова либо он лично приволок ее Хозяину… Да, удивили вы меня, Илья Петрович. Похоже, под вас он тоже копает… Дайте папиросу.
Они присели на сухой край скамейки, закурили. Слуцкий несколько минут молчал, хмуро пускал клубы дыма. Илья решил не задавать вопросов.
Документы из секретариата Ежова в последнее время довольно
«Ежов ни под кого не копает, он слишком туп для сложных интриг, – думал Илья, искоса поглядывая на Слуцкого. – Ежов тащит все к Хозяину потому, что после процесса возомнил себя самым близким и доверенным лицом, общение с Хозяином для него слаще водки, он пользуется любым предлогом, чтобы лишний раз войти в кабинет, приехать на дачу. Суетится, из последних пьяных силенок доказывает свою единственность и незаменимость. А вы тоже болван, Абрам Аронович. Вы лично знакомы с Бруно, и как вам могло прийти в голову, что он способен удрать к нацистам? Еврей, немец, какая разница? Советского резидента Флюгера приняли бы в рейхе с распростертыми объятиями, независимо от его национальности. Но разумный человек удерет от Сталина к кому угодно, только не к Гитлеру, потому что хрен редьки не слаще. Даже мне ясно, что Бруно ненавидит нацизм, хотя я знаю его только по текстам разведсообщений».
Пауза затянулась. Слуцкий докурил, растоптал каблуком окурок и продолжал молчать. В фонарном свете Илья видел, как напряженно сдвинуты его брови. Абрам Аронович явно жалел, что назначил встречу и затеял этот разговор. Чтобы продолжить его, придется выложить уйму сверхсекретной информации, открыть спецреференту нюансы закордонной агентурной работы. А это очень страшно. Вдруг важные документы прошли мимо Крылова потому, что Хозяин ему больше не доверяет? Или у Крылова какие-то особые отношения с Ежовым, и разговор уже сегодня станет известен маленькому наркому?
Но выбора у Слуцкого не осталось. Обсудить возникшую проблему со своими коллегами Абрам Аронович не мог. В НКВД шла бешеная чистка, распадались профессиональные и человеческие связи, все боялись и подозревали друг друга, каждое слово могло стоить жизни.
– Вы должны быть в курсе, иначе путаница зайдет слишком далеко, – наконец произнес Слуцкий, так тихо, что Илья с трудом расслышал. – Хозяин может вызвать вас по этому делу, задать какие-то вопросы… Да, вы должны быть в курсе.
– Абрам Аронович, пожалуйста, чуть громче, – взмолился Илья.
– Простите, немного сел голос, – Слуцкий откашлялся. – Так вот, меня он не вызовет, одного меня – никогда, только вместе с Ежовым, и то вряд ли… Эти кретины устроили засаду на запасной явке в Цюрихе. Ежу понятно, что сбежавшему резиденту там делать совершенно нечего. Ежу понятно, а товарищу Ежову – нет. На цюрихской явке надо ждать не Флюгера. Там надо ждать агентов, с которыми он работал. Они остались без связи, необходимо восстановить связь, иначе мы потеряем последние источники информации. Да что говорить, уже потеряли, – Слуцкий сморщился и махнул рукой. – Я читал их отчет. Ужас, бред. Жозефина Гензи, немецкая шпионка… Кретины! Конечно, никакая она не Жозефина. Она искала связь, оставила записку Флюгеру,
– Записку Флюгеру? – удивленно переспросил Илья.
– Ну да, бумажка прикреплена к отчету. Ее интересовали благовония. Цюрихская явка – это магазин египетских древностей и сувениров. Она просила порекомендовать каких-нибудь приличных каирских поставщиков. Сотрудник, который играл роль продавца, предложил ей оставить свои координаты. Вот она и написала: «Жозефина Гензи, Копенгаген»…
Слуцкий опять потребовал папиросу и опять замолчал надолго. Но на этот раз Илья не удержался, спросил:
– Почему вы так уверены, что это был агент? Может, просто случайный человек, которого в самом деле интересовали египетские благовония и каирские поставщики?
– Она пароль назвала!
– И даже после этого они не поняли, кто она?
Слуцкий всем корпусом развернулся к Илье, глаза его сузились, он оскалился и произнес сквозь нервный смех:
– Думаете, они знали пароль? Вы слишком высокого мнения об этих сотрудниках! Они же там ловили Флюгера. Зачем им пароль? Тем более он сложный. Текст строится на египетской тематике, нужна хотя бы пара-тройка мозговых извилин. Цюрихский пароль известен только мне, а меня не спросили, не поставили в известность. Я увидел текст пароля в их идиотском отчете. Она назвала кодовый вопрос, сотрудник не ответил, ни черта не понял, и в итоге товарищ Ежов сделал гениальный вывод, что она немецкая шпионка.
– На каком основании? И почему именно немецкая?
– Основание – легко: профессионально отсекла хвост, который они за ней зачем-то пустили. Почему немецкая – понятия не имею. Сегодня утром Ежов меня вызвал. Кроме копии письма Флюгера, показал папку с делом немецкой шпионки Жозефины Гензи.
– Уже целая папка?
– Да, и довольно пухлая. Фотографии, правда, совсем нечеткие. Снимали в магазине, пока она разговаривала с продавцом. Агент абвера Жозефина Гензи, любовница Канариса, живет в Берлине, завербовала десятки советских граждан мужского пола, побывавших в Европе, в том числе Енукидзе, Карахана, Тухачевского, список еще будет пополняться. Она устроила побег Флюгера к англичанам и явилась в лавку в Цюрихе, чтобы еще глубже проникнуть в советскую агентурную сеть. А сети-то уже и нет никакой, – Слуцкий нервно захихикал.
– Погодите, почему же она отправила Флюгера к англичанам, если она агент абвера?
– Ай, спросите что-нибудь полегче. Для конспирации, наверное.
– По этому делу уже допрашивали кого-нибудь?
– Ну, разумеется, там дюжина протоколов.
– Есть признания?
– А как же! Девять из двенадцати рассказали, когда, где, при каких обстоятельствах познакомились с немецкой шпионкой Жозефиной Гензи, как она их соблазнила, совратила и завербовала.
– Трое пока держатся?
– С троими вышла накладка, они никогда не выезжали за границу. Но следователи работают над этим.
– Кроме цюрихской явки эта роковая Жозефина где-нибудь еще появлялась?
– Недавно крутилась возле строящегося советского павильона на Всемирной выставке в Париже, представилась журналисткой, пыталась проникнуть на территорию. Отчет сотрудника приложен к делу. Примерный возраст, внешность – все совпадает. Опять назвалась Жозефиной Гензи и сказала, что родилась в Дании. Сотрудника уже отозвали в Москву, как приедет, сразу арестуют.