Палеонтолог
Шрифт:
— Это потому, что твой отец подумал бы, что ты гей, как думает мой папа про меня? — Спросил Лютер.
От неожиданности я дернулся, и Лютер схватил меня за руку, словно опасался, что я упаду со скамьи. Я тщательным образом подбирал слова, размышляя, не стоит ли попросить помощи у Оливии, которая исчезла наверху.
— Мой отец не был настолько открытым, насколько следовало бы быть людям.
— Оу, — протянул Лютер. — Мой папа думает, что я гей, потому что ношу юбки, люблю танцевать и все такое.
— Если это так, ничего страшного нет, — мягко сказал я.
— Да, знаю. — Лютер ударил пальцем по клавишам пианино. — Мама тоже так говорит, но я такой же, как ты. Мне нравятся девочки.
Я рассмеялся.
— Откуда ты знаешь, что мне нравятся девочки?
— Когда ты рядом с мамой, у тебя всегда такое же выражение лица, как у отца Ноа перед тем, как он целует маму Ноа. Тебе нравится моя мама?
— Она нравится мне как друг, — уклончиво ответил я.
Лютер фыркнул и закатил глаза.
— Угу, конечно, верю.
К моему облегчению, он сменил тему.
— А, ты когда-нибудь был в музее Хейвенпорта?
— Да, — сказал я. — А ты?
— Да, мама часто водила меня туда, но у них открылась новая выставка про пауков, которую я хочу посмотреть. Я попросил маму отвезти меня, но она слишком занята ремонтом на третьем этаже. Тогда я предложил съездить на автобусе, но она сказала, что я еще слишком мал, чтобы путешествовать самостоятельно.
— Так и есть, — согласился я с доводами Оливии.
— Может, мы вместе сходим в музей, когда я в следующий раз буду в Хейвенпорте, — предложил Лютер нарочито непринужденно. — Если, конечно, ты не будешь занят.
— Конечно, с большим удовольствием, — заверил я.
— Круто! — Лютер чуть не запрыгал от радости на скамейке. — А где находится твой дом в Хейвенпорте? Может, он недалеко от дома моих бабушки и дедушки?
— Э-э, у меня нет дома, — признался я.
— Ты живешь в квартире, как мой отец сейчас?
Я смущенно откашлялся.
— Я живу в отеле «Хейвенпорт».
— Огромный отель в центре города? Типа, все время? — удивился Лютер.
— Да.
— Но почему?
— Я не смог найти дом, который мне понравился бы настолько, чтобы жить в нем, — солгал я.
— О. — Лютер снова постучал по клавишам пианино. — Ты можешь жить здесь с нами. Тебе ведь у нас нравится, правда?
— Я работаю в Хэйвенпорте, — мягко напомнил я.
Он пожал плечами.
— Ехать не так уж далеко. Держу пари, здесь намного лучше, чем в отеле.
— Так и есть, — согласился я.
— Значит, тебе стоит жить здесь, — решил Лютер. — Мы могли бы вместе развлекаться по выходным.
От такого полного надежды взгляда на его сияющем лице у меня что-то сжалось в груди. Самое безумное, что предложение Лютера не казалось чем-то из ряда вон выходящим. Я бы снова оказался рядом с Гриффином, до университета не так уж и долго добираться, и зачем платить деньги отелю, если могу помочь Оливии, став постоянным платным гостем?
Если она рассчитывала закончить третий этаж к фотосессии, ей нужна помощь, а с моим строительным опытом я был идеальным вариантом. Кроме того, если мне удастся убедить ее проводить ночи в моей постели, позволяя неоднократно кончать… еще лучше. В моем проживании здесь не было никаких минусов.
«Ты что, забыл, где находишься? Люди в этом городе сидели сложа руки, пока ты и твой брат пребывали в аду, помнишь? Этот город полон плохих воспоминаний, и тебе здесь не место».
— Что думаешь, Бен? — Лютер все еще смотрел на меня с надеждой.
— Лютер? — Оливия вошла в гостиную. — Томпсоны скоро будут здесь. Ты подмел их комнату, как я просила?
— Ага, — отчитался Лютер. — Я сделал это, пока вы с Беном готовили ужин.
— Спасибо, — тепло сказала Оливия.
— Эй, мам, тебе не кажется, что Бен должен жить…
В это время открылась входная дверь, и Оливия показала Лютеру большим пальцем на выход.
— Пора идти, малыш.
Он ухмыльнулся и соскользнул со скамьи, следуя за Оливией в фойе. Я подождал несколько секунд, прежде чем встать и тоже направиться к двери.
— Приятно познакомиться с вами, мистер и миссис Томпсон, — почтительно сказал Лютер, прежде чем пожать руку коренастому седовласому мужчине, а затем и его жене.
— Ну какой же вежливый молодой человек, — умилилась миссис Томпсон. — Джерри, разве он не замечательный?
— Да, — подтвердил мистер Томпсон, ухмыльнувшись Лютеру. — Сколько тебе лет, сынок?
— Мне семь, — ответил Лютер.
Мистер Томпсон взглянул на меня и протянул руку.
— Джерри Томпсон, а это моя жена Вероника.
— Бен Моррис. — Я пожал им руки.
Дверь открылась, и в фойе вышел мужчина примерно моего возраста, с двумя дорожными сумками и большим чемоданом. Он был высоким и худощавым, со светлыми волосами, голубыми глазами, подведенными темной подводкой, и безмятежной энергией серфингиста. Только он поставил чемоданы на пол, как мистер Томпсон объявил:
— Это наш сын Дэвид. Он решил сопровождать нас в поездке. Я понимаю, что мы не предупредили, но не найдется ли у вас, так сказать, лишней комнаты в гостинице?
— Конечно, — сказала Оливия. — Добро пожаловать, Дэвид.
— Спасибо, — поблагодарил Дэвид.
Раскаленная докрасна ревность разлилась по моим жилам, когда Дэвид пожал руку Оливии, а его прикосновения и взгляд задержались на ней дольше, чем нужно. Я немедленно присоединился к ним. Поборов желание схватить Оливию за талию в откровенной попытке присвоить себе, я встал так близко к ней, что наши бедра соприкоснулись.