Пальмы в снегу
Шрифт:
Она, конечно, могла вернуться в машину и, давя на клаксон, как сумасшедшая, развернуться и умчаться прочь. Вместо этого она глубоко вдохнула, пытаясь разобраться в ситуации. Вне всяких сомнений, у нее просто истерика, и эти люди вовсе не хотят ей ничего плохого. С минуту они разглядывали ее, а потом вновь отправились своей дорогой. Хулия решила набраться смелости и пошла прочь от машины. Колени у неё дрожали; она шла неуверенно, слушая замечания брасерос на чужом языке, которого не понимала, но смысл вполне могла уловить по сальному тону. Со всех сторон ее окружали десятки обнаженных тел и мускулистых рук; холодный пот стекал
— Хулия! — раздался над ухом знакомый гооос. — Ради всего святого! Что ты здесь делаешь в столь поздний час?
Она никогда бы не подумала, что звук этого голоса может подействовать настолько успокаивающе.
Она подняла взгляд.
— Ещё не так поздно, Мануэль, — сказала она. — У меня записка к Антону от отца.
— Разве нельзя было прислать ее с кем-нибудь из боев?
— Их нет дома, — соврала она, чувствуя, как краснеет. — А мне нетрудно было завернуть сюда по дороге из кино.
— Но это же такой крюк!
Стоя рядом с Мануэлем, Хулия отважилась взглянуть на мужчин, по-прежнему толпившихся за их спинами.
— Ты можешь обьяснить, что здесь происходит? — спросила она.
— Брасерос решили устроить охоту на лесных крыс — с мачете, всеми тремя дворами.
— Охоту на громпи? В темноте?
— В темноте даже удобнее, — ответил Мануэль. — Если их сейчас не уничтожить, они расплодятся, попортят плоды какао и погубят урожай. А потом нигерийцы устроят во дворах праздник с жарким из громпи.
— А вы тоже в этом участвуете? — спросила она.
— Я — нет, хотя, признаюсь, мне очень интересно: ведь я никогда не участвовал в подобных мероприятиях. Но остальные служащие и бригадиры наблюдают за охотой, чтобы не возникло проблем.
Хулия не знала, смеяться ей или плакать. Сколько усилий она приложила, чтобы встретиться наконец с Хакобо, а тут какие-то несчастные грызуны сорвали все ее планы!
— А тебе самой не хотелось бы посмотреть? — спросил Мануэль. — Ночные джунгли полны тайн.
Не успев ответить, Хулия услышала голос Хакобо, он как раз спускался с лестницы вместе с Килианом, Матео, Марсиалем и Грегорио.
— Что ты здесь делаешь? — спросил он.
Хулия закусила губу, лихорадочно придумывая очередную отговорку, чтобы выкрутиться из щекотливого положения. Наконец, она взяла под руку Мануэля, чувствуя, как жар тропической ночи приливает к щекам.
— Мануэль пригласил меня принять участие в охоте, и я охотно приняла приглашение, — ответила она.
Мануэль удивленно посмотрел на неё, но что-то мелькнуло в ее глазах, и он понял, что лучше не спрашивать. Они отошли в сторонку, пропуская остальных. Мануэль попросил Хулию проводить его к складу, чтобы взять оттуда лампу, и предложил ей остаться, пока не вернётся бригада, ловившая крыс в ближайших к плантации посадках. Ничего не было видно; лишь слышался гул голосов, и время от времени — глухие удары. Если не считать необъяснимого страха, который нагоняли на неё окружающие заросли, и ощущения, что под ногами шныряют миллионы мелких тварей, охота ее совершенно не впечатлила.
— Мне все время кажется, что кто-то за нами следит, — прошептала Хулия, нервно потирая руки.
— А в джунглях всегда
Хулия с радостью согласилась. Они долго беседовали о разных пустяках, перескакивая с одной темы на другую, и Хулии отчего-то показалось, что они знакомы уже много лет.
Бой барабанов вернул их к реальности.
Перед бараками, где жили брасерос, женщины развели костры, над которыми уже жарились несколько освежеванных лесных крыс с отсеченными ударами мачете головами. Килиану охота в посадках какао показалась очень уж долгой. Он подошёл поближе к огню: ночи становились прохладными, намекая на приближение сезона дождей. Стоявший поблизости рабочий подошёл к группе белых служащих и протянул им бутылку маламбы, и Симон тут же умчался за стаканами. Вскоре он вернулся в сопровождении Антона, Сантьяго и Хосе, которые, хоть и не принимали участия в охоте, но тоже не прочь были повеселиться. Не хватало лишь управляющего. Гарус, как всегда, проводил этот вечер дома, в Санта-Исабель, вместе с семьёй. Он никогда не оставался на плантации на ночь, за исключением самых больших праздников.
— Чертовски крепкое пойло! — Матео шумно выдохнул и помахал рукой, когда тростниковый спирт обжег ему горло. — Как от него люди на ногах держатся?
— Ну, ты-то, небось, уже привык! — пошутил Марсиаль, одним глотком опустошая стакан и подзывая Симона, чтобы тот налил ещё.
Килиан сделал глоток маламбы и тут же закашлялся; глаза его наполнились слезами.
— Осторожнее, парень! — стоявший рядом Марсиаль похлопал его по спине. — Сначала надо понемножечку. Это пойло в желудке не задерживается: попадает прямиком в кровь!
— Сдаётся мне, завтра у всех будет болеть голова, — с улыбкой заметил Антон, облизывая губы.
Килиан уже пришёл в себя, хотя его щёки ещё горели. Он от души радовался, что отец решился разделить с ними этот вечер. Закрыв глаза, он вновь осторожно пригубил янтарную жидкость и по телу разлилось приятное тепло. Открыв глаза, он увидел идущих к ним Хулию и Мануэля.
Хулия невольно вздрогнула, различив среди них Антона, и уже было собралась уйти, но Мануэль крепко взял ее под руку.
— Не волнуйся, — прошептал он. — Я тебя не выдам.
Даже если Мануэль и догадался, зачем Хулия на самом деле приехала а Сампаку этим вечером, он ничего не сказал.
Хулия благодарно кивнула, радуясь возможности побывать на африканском празднике.
— Ты ещё здесь? — удивленно спросил Хакобо, видя, как она подошла поприветствовать Антона.
— Хулия! — Антон, казалось, тоже был удивлён. — Давно же я тебя не видел! Как поживают Хенероса и Эмилио?
— Спасибо, хорошо, — ответила она. — Отец по вам очень скучает.
— Передай ему, что на днях я заеду к вам в гости. Кстати, что ты здесь делаешь в такой поздний час?
Мануэль тут же пришёл ей на помощь:
— Я обещал пригласить ее на охоту на громпи, и она приехала.
Хакобо нахмурился.
— Охота уже кончилась, — сказал он. — Я думал, ты уже уехала.
— Чтобы я упустила такое зрелище? — кокетливо ответила она.
— Не уверен, что это подходящее место для... — начал Хакобо, покосившись на Мануэля и Антона.
— Для белой женщины? — закончила она с язвительной улыбкой. — Да брось, Хакобо, не будь таким занудой.