Пальмы в снегу
Шрифт:
Тут, к счастью, вернулся Килиан, за которым следовал Эмилио, и Хулия отвернулась, изо всех сил закусив губу и стараясь сдержать слезы, уже текущие по щекам.
— Грегорио! — поприветствовал его Эмилио, протягивая руку. — Давно же я тебя не видел! Ну, как у тебя дела? Так и не выходишь из леса?
— Некогда, Эмилио, некогда... — ответил тот, крепко пожимая протянутую руку. — Работы всегда хватает... Только и получается, что иногда выбраться по субботам, сам ведь знаешь...
Хулия резко отвернулась. Ей не хотелось, чтобы отец узнал о непорядочности братьев, а
— Папа, — вмешалась она подчёркнуто спокойно, — я никак не могу найти болтов нужных размеров. — Она протянула ему болт. — Посмотри на складе, пожалуйста.
— Да, конечно.
Килиан заметил, как изменилась в лице девушка. Она отводила взгляд, и руки у неё дрожали. Затем он посмотрел на Грегорио, гадая, чего тот мог наговорить.
— Надеюсь, я тебя не сильно расстроил?.. — прошептал Грегорио, хмуря брови с фальшивой обеспокоенностью.
— Меня? — перебила Хулия, стараясь сохранить остатки гордости. — Можно подумать, мы, белые женщины, не знаем, как и с кем вы проводите время? — она смерила Килиана суровым взглядом. — Не считайте нас идиотками!
— Эй! Что случилось? — спросил Килиан, не сомневаясь, что Грегорио сказал ей какую-то гадость. — Хулия, в чем дело?
— Кажется, я дал маху, — признался Грегорио, с притворным сожалением покривив губы. — Я ей сказал, где мы были в субботу тем вечером... причём все. Ты даже не представляешь, как мне жаль.
Килиан сжал кулаки, но сказать ничего не успел, потому что как раз в эту минуту вошёл Эмилио. Килиан посмотрел на Хулию, и ему стало не по себе при виде ее взгляда, полного боли.
Хулиа тут же отвела глаза и поспешила удалиться на склад.
Поговорив ещё несколько минут, они распрощались. Грегорио вышел из лавки с торжествующей улыбочкой на губах, а Эмилио тут же бросился на поиски Хулии.
— Ты хорошо себя чувствуешь, дочка? — обеспокоенно спросил он. — Что-то ты побледнела.
— Все хорошо, папа, — ответила она.
Хулия изобразила дружелюбную улыбку, хотя внутри у неё все кипело от ярости. Она ещё не знала, как именно это сделает, но непременно даст понять Хакобо, что разоблачила его обман. Сейчас как раз настал момент изменить стратегию. Тяжело вздохнув, она решила набраться терпения и дождаться подходящего случая.
Когда они вышли из лавки, Килиан дал волю гневу.
— Ну что, доволен, Грегорио? Вот зачем, скажи, тебе это понадобилось?
— А ты на меня не кричи! Ишь, разошёлся! — он раздраженно цокнул языком. — Как говорится, воровать воруй, но хоть не попадайся!
— Ты за это ответишь!
Грегорио встал перед ним, уперев руки в бока. Он был выше на полголовы, но Килиан мог поклясться, что в нем нет и половины его силы.
— Ну что ж, давай! — ответил Грегорио, засучивая рукава. — Посмотрим, на что ты способен!
Килиан едва не задыхался от возмущения.
— Хочешь, чтобы я начал первым? — ухмыльнулся Грегорио. — Могу облегчить тебе жизнь! — он толкнул его обеими руками.
Килиан отшатнулся.
— Ну, давай! Что же ты? — тот снова толкнул его. — Покажи свою отвагу истинного горца!
Килиан
Дождавшись, пока Грегорио тоже заберётся в кабину, он уверенно повёл грузовик на полной скорости.
Так, словно всю жизнь только этим и занимался.
Спустя несколько недель наступил март — самый жаркий месяц в году, предвестник сезона дождей. Деревья на плантациях, с их гладкими стволами и крупными вечнозелёными листьями, растущими поочерёдно, покрылись маленькими желтыми цветочками, похожими на мясистые розы. Килиан удивлялся, что цветы растут прямо на стволе и на самых старых ветках. Жара и влажность последующих месяцев скоро превратят цветы в ягоды, или плоды какао. На плодовых деревьях в Пасолобино, если не случалось неожиданных заморозков — а это бывало довольно часто — из сотен завязей оставалось лишь несколько десятков. На какао же, по словам Хакобо, из тысяч цветов, распускавшихся на дереве, вызревало лишь двадцать плодов.
Последующие дни прошли без особых потрясений. Работа была тяжёлой и монотонной. Все знали, что должны делать: чинить жилища и другие постройки, ухаживать за посадками, готовить сушилки и склады для нового урожая, сбор которого предстоял в августе.
Килиану даже казалось, что жизнь стала спокойнее; по крайней мере, ничто не нарушало многотонного ритма будней и выходных. Грегорио вёл себя, как обычно. Казалось, он стал даже более благоразумным после их размолвки в лавке, о которой Килиан решил никому не рассказывать, особенно брату. Грегорио по-прежнему не желал отвечать на многие вопросы по работе, но, по крайней мере, не нарывался на ссору. Килиана это вполне устраивало, поскольку этот человек совершенно не вызывал у него доверия.
Несколько раз он бывал у Аниты Гуау, но при этом не искал внимания Саде; та тоже его не беспокоила, поскольку вокруг неё и так роилось достаточно обожателей. Зато оказалось, что Мануэль и Килиан любят смотреть фильмы в кинотеатре «Слоновая кость» или проводить время за неспешной беседой на террасе с видом на море, под монотонный шелест крыльев огромных летучих мышей, что по вечерам поднимались целыми гроздьями с верхушек пальм, кружа над ними в грациозном танце.
Однажды, когда Антон и Хосе на главном дворе показывали Килиану различные части сушилки, к ним подошёл Мануэль и показал визитную карточку.
— Вот, смотри, Килиан. Мои бывшие коллеги из больницы в Санта-Исабель прислали несколько пригласительных билетов на вечеринку в казино в эту субботу. Надеюсь, ты составишь мне компанию? Остальным я тоже скажу.
— Вечеринка в казино! — воскликнул Антон. — Ты не можешь ее пропустить. Это самое лучшее, что есть на этом острове, сынок. Обычным служащим с плантаций нет туда ходу.
— Ну конечно, папа! — глаза Килиана радостно заблестели. — Вот только что мне надеть в такое место? У меня нет подходящего костюма.