Память о мире
Шрифт:
В противном случае превратишься для окружающих в тирана. Нужно знать, в чем твое счастье, а то можно и не узнать его при встрече.
Я слаба, Исаил, и как мне теперь устоять? Еще совсем немного, и я бы тебя полюбила. Что стало бы той самой последней каплей, я не знаю, но порой чувствовала: это вотвот произойдет, остался всего шаг.
Сквозь туман странностей и заблуждений мне виделось нечто крошечное, живое и дышащее, словно младенец. Наверное, надо было взять его на руки, дать грудь. Но я бесплодна: не могу родить своих детей, не
Я не дала счастья Владу, не сделала счастливым и тебя, вообще никого. Больше не хочу. Мне надо уйти.
Ты говорил, что ТАМ не так уж плохо. Да и мой черноволосый мальчик тоже там...
Видишь, Исаил, я совсем не в себе, говорю такие глупости. Ладно, Мария-Травка, вот и косарь. Он уже передохнул рядом с кувшином в тени дерева, высохла испарина у него на лбу, он шагает с песней. Это болгарская песня, вольная и широкая.
Так пел на пасеке мой дед, и вились вокруг него целые облака пчел.
Когда ты получишь это письмо, меня уже не будет.
Не вини себя ни в чем. У меня всегда была путаница в голове, а я еще и других запутываю. Хочу, чтобы все было по-хорошему, а выходит вон что. И постоянно чего-то недостает, Исаил...
Прощай. Мария..."
Вот и всё. Это конец. Кричи теперь, Исаил! И чему это поможет?
Даже слез тебе не придумали. И ног у тебя нет - проводить ее. Нет и рук - бросить горсть земли. Кричи же, кричи! Вот бы тебе перегрызть путы и бежать, правда? Только куда?
Ах, как хочется заплакать!
Прощай, моя пророчица!
Видел ты озеро Чиратантва?
Мелко семеня, спускается к нему с гор мул, уши у него торчат буквой V, над крупом поднимается пар - взмок бедняга. Снизу, от голубого ока Чиратантвы, несется призывный голос перуанки, а ты сдвинул маленькое сомбреро на глаза и прогоняешь мух ленивыми гримасами.
Притопывай, Салина-Мария, изящными, будто детскими, ножками, не давай уснуть шести душам гитары, беспощадно пронзит мою грудь кинжал твоего голоса! Взметни бесчисленные юбки, пусть белая купель их кружев, напоминающих о крыльях бабочки, взвихрит застоявшийся воздух. Я не прикоснусь к пыльце этих крыльев, не помешаю тебе упорхнуть...
Что это за рассказ? Я иногда сочиняю истории просто так, выдумываю движущиеся картинки, и тогда перед моим внутренним взором скоро-скоро пробегают кадры старого, выцветшего фильма.
Каждый рассказ с чего-нибудь начинается, а мой начинается с Чиратантвы. Жил в горах бродяга, дни его были жестоки, а ночи - тревожны.
Ведь при свете солнца жизнь жестока к бродягам, а когда выкатывается луна, их жизнь преисполняется тревогой. Иногда он бросался на ковер цветов, мечтая, чтобы разорвалась его грудь. Вот бы заплакать, думал он, ведь рыдания тоже способны убить, хотя и не могут дать очищения.
Он купался в Чиратантве, ведь вода моет, но очищения не дает и она. Каждый раз, стоило ему погрузиться в голубое окно озера, вокруг всплывали
Ненавидеть себя глупо - кого же любить в таком случае? Мария одна, Исаил тоже один, один и тот бродяга у Чиратантвы - плохи или хороши, они неповторимы, вот что важно. Зачем всё проверять чашей весов? И что положить на другую чашу, если каждый - единственный? Не выбирай, а прими!
Прими его, дай ему место с собой рядом, то место, что принадлежит ему по праву...
"Бродяга с озера Чиратантва не расстается с пистолетом, он спит с ножом под подушкой". Здесь в рассказе очень недостает фразы об ужасном одиночестве. Такой фразы, которая потрясла бы каждого. Фразы, услышав которую, нельзя не стать другим.
"Он одинок со своими мулом, пистолетом и ненавистью".
Что, больно? Я и хотел, чтоб было больно. Так же, как больно быть одиноким со своим мулом, пистолетом и ненавистью. Вот почему я ничего не напишу, пусть лист останется девственным, тогда ненависть на нем сможет жить спокойно.
В один прекрасный день, однако, охотник с Чиратантвы встретит СЛОВО.
Скажи-ка, Мария, что это должно быть за слово? Любовь, дружба, родина, мать - какое мне выбрать? Если встретятся ему любовь или дружба, придет конец его одиночеству. Если встретит слова родина и мать, не останется места для ненависти.
Выходит, он перестанет быть охотником с Чиратантвы. Что ж, тогда не нужно ему ничего встречать. Пусть останется с мулом, пистолетом и ненавистью.
Им мой рассказ не понравится.
Им хотелось бы, чтобы герой непременно встретил какое-нибудь слово и в конце стал не таким, каким был в начале. Почему?
"Он одинок и остался одиноким".
Конец.
"Он не встретил нужного слова, ибо не нуждался в нем". Конец.
"У него есть только его пистолет и его ненависть".
Конец.
Наклонись-ка, дай шепну кое-что на ушко: охотник с Чиратантвы - это я! О себе написал я эту притчу. Она великолепна, не правда ли?
Признайся, что не ожидала такой откровенности; ты думала, это просто изящная литература, художественная фантасмагория.
Обещаю - охотник не встретит никакого слова. Он останется верным себе и видению, которое было ему у озера. Уши мула напоминают букву V - а это виктория, победа! Понятно? Ни Райнхарду, ни другим не увидеть символа моей непобедимости. Это останется нашей с тобой тайной, Мария.
А теперь подними руку и повторяй за мною:
"Я, Мария, посвященная в высшую тайну Исаила и проникшая в движения его души, клянусь хранить тайну ушей мула и быть вечно недостижимому Исаилу Салиной сестрой, иконой".