Пантера-киборг
Шрифт:
Ната застыла и пронзительно выглядывала крошечный притон, где она полгода спала в подсобке в обнимку с Уборщиками и щётками, а днём убирала и стирала смятое постельное бельё, загаженное спермой клиентов.
Сначала Ната не поверила, когда с перрона шагнули две размалёванные хихикающие девицы и, болтая, плюхнулись на задние свободные кресла, чуть ли не в обнимку. Вместе с ними в вагон проник специфический душок. Он отталкивающе до помрачения напомнил ей затисканных и уставших от множества чужих рук не девушек, а измотанных клиентами шлюх. Дельцы в вагоне не поморщились. Наоборот, с появлением девиц они осклабились и, не отрываясь от экранов, искоса проводили молодых
Ната бахнула ладонью по кнопке вентиляции, в попытке избавиться от сладковато приторной вони хотя бы около себя. Загудевший сверху короб своим гулом приглушил звуки шелестов одежд тех, кто вздрогнул от удара. Спустя пару секунд невыносимый запах понемногу стал уходить. Ната пожалела, что зашла в этот вагон.
Девицы не обратили на её жест внимания и затараторили о своём. Чтобы их не слышать, Ната сосредоточилась на высоком небоскрёбе “Чон” — корпорации, добывающей астероидные ресурсы. Сейчас из-за угла должно было показаться самое большое здание на планете.
Медленно, несмотря на огромную скорость вагона, из-за ребра полосатого тонкого “Чона” выплывало Славное Правительство Топала. По одной буковке из надписи, выступающей над главным входом. “С-Л-А-В-Н-О…” — Ната перестала читать. Кремовая из губчатого миллионолетнего известняка широкая километровая глыба, окружённая колоннадой до самого основания своего двухсотметрового шпиля, стояла на возвышенности из зелёного холма, края которого размывались в далёкой дымке. Ко входу вела такая же широкая, как и у “ТНН”, гигантская лестница. Вокруг парки, деревья, памятники, монолиты, фонтаны. Там прохаживались люди в штатском и по форме, с оружием. Военные принадлежали отряду “Волки” — лучшему подразделению Министерства Порядка. Да и, пожалуй, всего Союза Восьми Планет. Молодые собранные ребята, гордые своей работой, с эмблемами на плечах. С такого расстояния не разберёшь, но её знали — золотой, разинувший пасть, зубастый волк.
Ната вспомнила о своей пантере. Вот бы Бесси им отдать. Будет бегать по парку и ломать кости нарушителям. Ловить воздух разинутой пастью, как эти волки на эмблемах.
Вокруг Славного Правительства громоздились два крупных здания корпораций и с десяток поменьше. Один большой — это “Чон”, а второй, слева — “Антония”, торгующая животными. Оба смотрели в сторону Правительства своими входами с собственной охраной. Её составляли такие же броневики, около десятка у каждой, как и у “ТНН”, но усиленные орудиями. Солдаты частных армий, прохаживаясь, переговаривались. Рядом со входами у каждого здания стояли с десяток магазинчиков и лавок с сувенирами, которые в нужный момент могли мгновенно превратиться в бронированные доты. Но пока орудия молча смотрели в сторону правительственного монолита. Лишь пока.
Правительственное здание не отставало в этой гонке тщеславия. Фонтаны были не совсем фонтанами. Кустарники не зеленели просто так. В чашах скрывались встроенные орудийно-ракетные турели. Заросли обволакивали бронетехнику “Волков” и с десяток танков, уже заряженных и готовых сорваться в любой момент, по приказу накинуться и разорвать того, кто нарушит спокойствие Власти.
В центре, в сердце политической жизни Топала, две стороны, ощетинившись, злобно смотрели друг на друга, готовые вцепиться в глотку при первых признаках слабины. И так уже четыреста лет истории Союза.
Нату о состоянии дел инструктировали каждый год. Она знала о каждом спрятанном орудии. Его расположение, калибр, боезапас. А вдруг выпадет момент ввязаться в драку?
Задние “Антонии” стало наплывать, скрывая буквы. Вместо “…СТВО ТОПАЛА” Ната перевела взгляд на бегущие строки вывесок. “Антония” любит вас и ваших питомцев”. Чуть ниже: “Мы любим ваших котиков, а вы любите нас!”
Ната вспомнила, какие эксперименты ставила “Антония” на животных. Иван, кажется, видел своими глазами, и с побелевшим лицом рассказывал о экзекуциях, вскрытиях, отрезанных суставах и пришитых… Нет. Не стоит. Она поморщилась и хотела забыть его слова. От омерзения накатила едкая мысль:
“Котиков… они любят…”
От нахлынувшего негодования Ната сжала поручень, заставив металл жалко заскрипеть.
А потом пришел порядок. Облегчение от него наступило при виде ядовито-желтого плоского здания Министерства Порядка. Со стены над входом смотрели змея с двумя клыками, символизирующая стремительное правосудие, и девиз на широкой вывеске: “Дом, милый дом, когда Порядок кругом!” Сюда стекались доносы со всего Топала и местная полиция работала по заявкам недовольных законопослушных граждан. С нарушителями спокойствия разбирались здесь же и очень быстро. Без проволочек арестовывали, били, пытали железной рукой от имени непотопляемого и бессменного уже сорок лет своего министра Гордея.
Прошлый девиз: “Берегите себя. Уважайте Власть!” убрали. У Наты он всегда вызывал оторопь на последнем слове, будто кто-то лаял над ухом в момент прочтения. Или каркал. Хорошо, что его сменили пару лет назад.
Тёмно-синюю пирамиду вдалеке Ната не желала видеть. Там, в корпорации “Марул”, в глубоких километровых шахтах-подвалах, в бесчисленных холодильных камерах, в ячейке под номером 80006245734 в герметичном футляре лежали живые клетки с наклейкой “Катя Танина”. Последнее живое, что оставляли от человека перед тем, как сознание вселяли в матрицу. Бесконечно долго хранящаяся в холоде протоплазма. Набор хромосом. Гены Наты.
Ната отвернулась. Этот номер она помнила наизусть. Это имя она почти забыла.
Вагон плавно качался. Мужчины так и сидели занятые своим странным делом. Ната очнулась при виде заводских труб. Она пропустила тот момент, когда вагон покинул благополучные районы небоскребов и вошёл в промышленную зону. Даже шпиль невыносимой пирамиды к этому времени скрылся в туманной дымке.
Под заводскими трубами ходили понурые, почерневшие от копоти люди. На вялых ногах они тащились от цехов и зданий, устало переговариваясь, и с обречённым видом садились в ржавые автобусы. Автобусы двигались нескончаемым потоком, перевозя огромные массы людей, не способных воспользоваться дорогим супервагоном. Из других продолговатых транспортов выходили под хмурое от дыма небо другие люди, чуть более жизнерадостные, но сутулые. Они хлопали друг друга по плечам и, болтая, с вялыми улыбками шли к воротам цехов. Это были те, на чьих плечах лежала промышленность Топала.
Можно, конечно, внедрять роботов и андроидов, и некоторые, кто так делал, разорялись. Если под ногами ходят миллиарды тех, кто за банку дешёвой синтетной жрачки готов делать что угодно, то какие к чёрту роботы? С роботами давно экспериментировать перестали. Вон Земля лежит в руинах после таких экспериментов. Земля — колыбель человечества покрылась мазутом и отказывалась родить. Те, кто там жили — выживали. Жевали скудные урожаи, кору. Существовали, умирая от жажды и голода, цепляясь за Родину. Отказываясь переехать на благодатные другие планеты.