Чтение онлайн

на главную

Жанры

Пантера, сын Пантеры
Шрифт:

Библ, или Взгляд со стороны Сирра

«Дай таким волю, они сохранят роскошные библиотеки с древними фолиантами, но запретят печатание новых книг».

Грэм Грин

«Библиотекарь с благосклонностью относился к чтению в целом, но читатели действовали ему на нервы. Было нечто кощунственное в том, как они брали книги с полок и изнашивали слова своим чтением. Ему нравились люди, которые любили и уважали книги, и самое лучшее проявление этих чувств, по мнению библиотекаря, — это оставить книги на полках, где им и предназначено находиться самой природой».

Терри Пратчетт

«Брат библиотекарь, цель жизни которого состояла в сбережении и сохранении книг, смысл существования

видел в том, что книги должны находиться на вечном хранении. Использование их было делом вторичным, и его надо было избегать, поскольку оно угрожало их вечному существованию».

Уолтер Миллер. Страсти по Лейбовицу

Библ — земля небольшая и мало примечательная. Как говорится, страна ограниченного благоденствия. Ни ярких цветов, ни грациозных трав, ни стройных древес, ни даже сколько-нибудь значительной архитектуры: кроме Дома, разумеется. Очертания Купола множились в округлых сизоватых холмах, иссеченных полосками серых бетонных дорог и бывших речных русел, и в застиранном, чуть тронутом синькой куполе неба, нависающего надо всем этим. А внутри все было пыльное, тусклое, искореженное, как саксаул; краски осмеливались проявиться только весной — да и то как будто украдкой. Солнце, что стояло над Библом по все дни, и то было какое-то хмурое, не бело-голубое, а желтовато-серное.

И так же, как кладбище — естественное продолжение города, пустыня была естественным следствием Дома Книги.

Страна Библ имела не физические, а скорее метафизические параметры — в качестве грубого и плотного воплощения (или уплощения) неких идей особенного рода. Как в известном романе «Пушкинский дом» центральная часть Библа, тоже Дом, но с прописной буквы, обозначает миф о литературе в самом «зажеванном» виде — как о естественном замещении житейской, социальной, философской и в какой-то мере научной практики. Поскольку великая литература великого народа (А как же иначе, если мы говорим о Библе!) духовна, соборна и питаема истиной, постольку она являет собой некий абсолютный смысл, смысл вообще, свет и святость в принципе, животворную энергию Истины. Книга в Библе — вещь идеальная, закрытая, законченная, авторитет ее безусловен. Читателя не лишают творчества, мы можем отнестись к читаемым книгам сколь угодно творчески, но наше творчество будет оцениваться по отношению к их готовому, состоявшемуся и уже произошедшему смыслу.

Любой Дом — образ мыслящего человека, подобно тому, как древний собор был образом человека молящегося, распростертого плашмя, чья голова есть купол, а шпиль — молитва.

Но поскольку литература в Библе подменяет своей идеальностью поиск истинного человека в себе, ее Дом с пятью входами превращается в глиняного Голема с пятью дырками в стратегических местах, соответствующих дыханию, слуху, еде, выделению и совокуплению; и каждое из таких мест украшено соответствующей этикеткой, именно:

«Книга — источник всяческой премудрости».

«Всем лучшим в себе я обязан Книге».

«Книга — это наше всё!»

«Рукописи не горят».

«А чтобы зло пресечь — собрать все книги и стеречь».

В последнем изречении чувствовалось нечто недосказанное, некая цитата из классика, искаженная временем.

Дом Книги — предел, еже не прейдеши. Абсолют, средоточие и сердце. Хранилище готовых, устоявшихся, законсервированных смыслов: отсюда и живучесть легенд о Горном Хрустале, в котором запечатлена — в который запечатана — Книга Книг.

Купол Дома был виден с одинаковой ясностью со всех концов страны, он довлел над пространством и временем, мыслями и мольбами, людьми и природой. Он нагружал собой подземные этажи, где хранились оригиналы, ложась на мощные дуги перекрытий, на путаницу разноуровневых коридоров. Вместо шпиля его венчала некая воронка, означающая символическое поглощение информации. В самом деле, внутренность Купола представляла собой гигантский компьютерный зал, в отличие от подземелий, очень простой, регулярный и однородный по архитектуре. Своды были рассчитаны на прямое попадание самого страшного из вымерших за последнее столетие вооружений, которое слыло фатально деструктивным и почти абсолютным. (Узкую брешь этого

«почти» закрывала отсроченная на долгое время генетическая смерть, заложенная в генах пораженного люда.)

А еще Купол походил на расплющенную грудь с круглым соском — создавался образ трудолюбивой матери-кормилицы; на широкую телом и узкую в горлышке вазу — лаконичный сосуд мудрости, куда многое входит, но немногое может выйти вон.

Скептики сплетничали, что горловина Купола более всего похож на рот, вытянутый трубочкой, который всасывает в себя нечто неосязаемо густое — очевидно, млеко мудрости. О великий центр сохранения и поглощения информации!

В отсеках, расходящихся от центра секторами, перегородки между которыми, естественно, не доходя до высоченного потолка и обрываясь на высоте двух человеческих ростов, находились большие жидкокристаллические мониторы, поставленные в семь рядов. Иногда среди них встречались и более современные: объемное изображение подавалось на мгновенно возникающую стену из брызг. Но этот кинематографический эффект, в общем, не оправдывал себя в отношении книг, по природе своей плоских и плоскостных.

Картина складывалась потрясающая, однако в общем и целом вполне реалистическая — если бы не широкий столб света, соединяющий пустой центр зала с горловиной, но явно изливающийся не оттуда. Даже в редкие здесь пасмурные дни он был по-прежнему золотист и плотен, и пылинки в нем искрились, как слюда в авантюрине. Но что было еще более странным — этот столб не исчезал, когда на потускневшем бронированном стекле светового колодца ради безопасности стягивали стальную диафрагму.

Пытались сюда, в центр, поместить что-либо из аппаратуры, но всякий раз дело не залаживалось, да и боязно вроде становилось. Поэтому ни один из огромных цветных принтеров, или печатных планшетов, даже близко от столба не стоял. Помещались они, числом два-три, в секторах, и информация на них шла со всех экранов в порядке очереди.

Удивительный свет, играя на полированных плитах пола, попадал на экраны мониторов и поглощался их чернотой, казалось, без остатка. А за экранами последнего ряда, намертво впаянными в стену, тянулись коридоры, по которым проходили провода, те жилы, по которым микросканеры качали информацию, добытую из книг, подобно трудолюбивым пчелам, хлопотливым муравьям и прочим персонажам старых басен. Однако знатоки считали, что сканеры дают рецепт блюда, не позволяя оценить его вкус.

Книги хранились в высоких ступенчатых шкафах с антресолью, отягощали собой многоярусные полки с променадами и создавали внутри сети проходов свою особую структуру. Эта бесконечная протяженность, где с любого выступа свисали бороды пыли и паутины, из каждого тупика тянуло гнилью и плесенью, от каждого ряда намертво стиснутых книг — сухим электричеством и мышами, а по сводам блуждали тусклые огоньки, — была местом, куда не хаживал уборщик с ведром, шваброй и запасом моющих средств, потому что действиям библиотечного сотрудника подвластна лишь культурная зона, но не мифологическая.

Книги постепенно ограждались от читателя, и уже во времена Иосии и Закарии стали доступны лишь самые обиходные. Лишь темные экраны выворачивали содержание прочих на жаждущего заказчика и алчущего поклонника. Таких поклонников было не так уж и много. То же касалось перепечатанных книг, даже если они и представляли собой абсолютную копию того же формата и тех же красок: те же знатоки находили, что в процессе репринта от книг отлетала некая мистическая аура, исчезал аромат. Впрочем, копии служили отнюдь не чтению, но высокой цели сохранности фондов. Поэтому рядовой сотрудник Дома вполне мог за всю жизнь не держать в руках даже и клочка бумаги, испещренной знаками. К книгам, пришедшим в негодность (а происходило такое крайне редко благодаря оптимальным условиям их хранения), получали доступ люди особой касты, которых прочие, прикрепленные к чистой работе, слегка презирали. В мире суперэлектроники, сверхчувствительной к книжной пыли, уборщики были париями и парасхитами, потрошителями трупов и мумификаторами. И вправду: пыль от древних манускриптов, старинных инкунабул, пухлых кодексов и свитков, обвитых вокруг колонн слоновой кости и черного дерева, — самая въедливая в мире, ее флюиды проникают сквозь кожу и легкие и поселяются в самом сердце. И в мозгу: про достопамятных братьев и дона Пауло с некоторой даже брезгливостью говорили, что к концу жизни они тихо помешались на книгах. Тем более, стихи писали…

Поделиться:
Популярные книги

Прометей: повелитель стали

Рави Ивар
3. Прометей
Фантастика:
фэнтези
7.05
рейтинг книги
Прометей: повелитель стали

Гром над Академией Часть 3

Машуков Тимур
4. Гром над миром
Фантастика:
фэнтези
5.25
рейтинг книги
Гром над Академией Часть 3

Уязвимость

Рам Янка
Любовные романы:
современные любовные романы
7.44
рейтинг книги
Уязвимость

Войны Наследников

Тарс Элиан
9. Десять Принцев Российской Империи
Фантастика:
городское фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Войны Наследников

Законы рода

Flow Ascold
1. Граф Берестьев
Фантастика:
фэнтези
боевая фантастика
аниме
5.00
рейтинг книги
Законы рода

«Три звезды» миллиардера. Отель для новобрачных

Тоцка Тала
2. Три звезды
Любовные романы:
современные любовные романы
7.50
рейтинг книги
«Три звезды» миллиардера. Отель для новобрачных

Мимик нового Мира 13

Северный Лис
12. Мимик!
Фантастика:
боевая фантастика
юмористическая фантастика
рпг
5.00
рейтинг книги
Мимик нового Мира 13

Месть за измену

Кофф Натализа
Любовные романы:
современные любовные романы
5.00
рейтинг книги
Месть за измену

Мастер 3

Чащин Валерий
3. Мастер
Фантастика:
героическая фантастика
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Мастер 3

Не грози Дубровскому! Том 11

Панарин Антон
11. РОС: Не грози Дубровскому!
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
альтернативная история
аниме
5.00
рейтинг книги
Не грози Дубровскому! Том 11

Наваждение генерала драконов

Лунёва Мария
3. Генералы драконов
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
5.00
рейтинг книги
Наваждение генерала драконов

Огненный князь 4

Машуков Тимур
4. Багряный восход
Фантастика:
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Огненный князь 4

Мужчина не моей мечты

Ардова Алиса
1. Мужчина не моей мечты
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
8.30
рейтинг книги
Мужчина не моей мечты

Золушка по имени Грейс

Ром Полина
Фантастика:
фэнтези
8.63
рейтинг книги
Золушка по имени Грейс