Папарацци
Шрифт:
— Не обращалась бы, если бы они у меня были, — ее голос звучал вполне естественно, словно она говорила о будничных вещах, например о погоде на завтра.
— Совсем никого? — с грустью уточнил. Она отрицательно покачала головой, будто ее совсем не волновало ее одиночество. — Андрей, чего встал? — погонял меня отец точно пастух стадо. — Накорми уже девочку, видишь же, больше некому о ней позаботиться.
Он плохо знал Вику, раз считал, что она позволит хоть кому-нибудь о себе заботиться. Я набил достаточно шишек в этих тщетных попытках.
Но отец и
— Я никогда не видела своих родителей, — начала она сентиментальную историю абсолютно беспристрастным тоном, — мать отказалась от меня еще в роддоме. Не знаю, есть ли у меня другие родственники — никто не пытался меня забрать из детского дома.
— Ох, детка, — проникся отец сочувствием. — Как же ты справляешься? Скоро же праздники, с кем ты их проводишь?
— Когда как, — пожала плечами, — сейчас чаще одна.
— В этом году ты обязательно должна побывать у нас, — громогласно объявил отец. — Мне до сих пор не понятно как, но Оля с Ритой умудряются создать по-настоящему сказочную атмосферу дома: вся эта мишура, гирлянды, елочные украшения, — сделал паузу, будто воображая эту картину. — А еще они пекут такие крошечные печеньки с глазурью, — пытался буквально на пальцах показать как они выглядят. А когда понял, что вряд ли удастся передать всю их прелесть словами, заявил: — Ты должна сама их попробовать!
Да кому они нужны!?
— Уверен, она ни раз ела печенье, — не дал ей ответить первой. — Нет в них ничего особенного.
— А я бы не отказалась, — сделала Вика выпад, встретившись со мной игривым взглядом.
Не собралась она никуда ехать, и печенья ей не нужны — она развлекалась, дразня меня.
Отец принял же ее слова за чистую монету:
— Вот и славно, у Андрея будет повод появиться, а то он постоянно занят. Видимо, у него есть более важные дела, чем семья. Да, сынок?
— Я пропустил всего один несчастный Новый год, — устал от упреков за мелкую провинность. Кто в моем возрасте отмечает праздники с семьей?
— А если бы я в тот год умер? — завел старую песню, а я пожалел, что сам не умер тогда на Ибице от передоза и адового количества рома, которым заливался.
— У тебя просто нет сердца, — вдогонку прилетело осуждение от Вики.
Ей, похоже, нравилось издеваться надо мной и она с радостью поддерживала любое начинание отца травить меня собственной смертью. Так продолжалось в машине, потом и в кафе. Правда, Вика надолго задерживаться не стала, и, пригубив кофе, скоро начала собираться. Отец не стал уговаривать ее остаться, а вместо этого попросил сфотографировать нас. Как будто у матери не ломятся полки от доисторических альбомов со снимками. На вопрос “Зачем?” он ответил в привычном духе:
— На память о своем старике, а то помру и ничего тебе не останется от меня.
После такого трудно позировать для фото с жизнерадостным видом, но я все-таки придвинул стул поближе к отцовскому.
— Андрей, можно повеселее? — Вике была недовольна тем, что выходило.
— Это максимум веселья, на которое я сейчас способен, — не хотел натягивать фальшивую улыбку, как постоянно делал это на официальных мероприятиях.
— Постарайся улыбнуться, я знаю, ты умеешь, — настаивала, не раз снимая меня на этих самых церемониях. — Представь, что тебе вручили Грэмми. Или лучше — Оскар!
— Оскар — награда в сфере кино, — поправил, не сомневаясь, что она прекрасно знала об этом и сама.
— Тогда представь, что ты стал первым музыкальным продюсером, которому дали Оскар!
Отец засмеялся и еще долго не мог остановиться, окончательно испортив все кадры.
Когда импровизированная мини фотосессия закончилась, она поднялась из-за стола:
— Спасибо за чудесный завтрак, но я действительно опаздываю на работу. — Ловким движением пальцев извлекла из камеры карту памяти и положила передо мной: — Уверена, там есть парочка нормальных фото. — Засунула камеру в рюкзак и, словно так давно принято в наших отношения, наклонилась и поцеловала на прощание. — Созвонимся, — замялась, будто сделала что-то неправильное.
Провожал ее взглядом со смешанным ощущением растерянности и истомы: хотелось выскочить за ней на улицу и получить настоящий поцелуй. Но я погасил необъяснимый порыв, вспомнив, что рядом отец, которого не могу бросить в погоне за женской юбкой.
— Не переживай, я сохраню твой маленький секрет, — похлопал по плечу. — Захочешь — сам познакомишь Вику со всеми. И, кстати, я не шутил на счет праздников, пригласи ее.
— Откажет, — заранее предугадал ее ответ. — Она, скажем так, с чудинкой.
— Это я уже заметил, — сделал он собственные выводы, недолго пообщавшись с ней. — Кстати, что такое этот стрит-арт? Ничерта не понял.
Теперь я разразился хохотом на весь зал, заставляя немногочисленных посетителей то и дело раздраженно оборачиваться.
— А слушал с таким заинтересованным видом, — даже я тогда поверил. — Я еще удивился, что тебя так увлекло современное искусство.
— Когда красивая женщина говорит об умных вещах, нужно помалкивать и делать вид, что понимаешь, — поделился жизненной мудростью.
— И часто ты так делаешь?
— Постоянно, — он открывался для меня с новой стороны. — Вспомни, с каким лицом я сижу, когда Рита говорит об архитектуре.
Верно, Костина жена могла утомить скучными лекциями кого угодно, я сам больше десяти минут не выдерживал. Но это отнюдь не значило, что я не питал к ней теплых чувств: у нее полно качеств, за которые я ценил и уважал ее. Так и отцу, я уверен, несмотря ни на что, Вика понравилась, что он косвенно и подтвердил короткой фразой:
— Не испорть всё, — он выглядел серьезным, от былой веселости не осталось и следа, — у не слишком непростая судьба, чтобы еще и ты обижал ее. Такая, как она, ни каждого к себе подпустит, и то, что она потратила время на твоего старика о многом говорит.