Папарацци
Шрифт:
— Знаю, — словно извиняясь за семью, — с ними никогда не покидает чувство, что они готовят тебя на убой.
Я рассмеялась и остановилась напротив знакомой установки.
— Это что? Караоке? — и без разрешения принялась проверять работает ли та.
— Старая родительская забава, — с ностальгией и долей сожаления глянул на микрофон у меня в руках, — которую они забрали собой их прежней жизни, когда это было нашим единственным развлечением.
— Так ты не родился в золотой колыбели? — куда-то нажала и это гулким звуком отдалось в динамиках.
— Вы ничего не знаете обо мне, Виктория, —
— На чем же вы поднялись? — протянула ему микрофон, как заправский репортер. — Лихие девяностые сыграли свою роль?
— Я не такой старый, — оттолкнул мою руку, не желая поддерживать игру, — чтобы подняться в девяностые.
— Не нервничай, в твоем возрасте это вредно, — прогремел мой голос из динамиков, когда я сама заговорила в микрофон. Полностью включила караоке, и начала перебирать базовый репертуар.
— Что ты делаешь? — заподозрил, что я задумала нечто безумное.
— Это же караоке, — объясняла логику своего поступка, — собираюсь спеть.
— Все-таки напилась? — вздохнул и потянулся за микрофоном. Но было уже поздно: зазвучала музыка, на экране начался отсчет и появились первые строчки песни.
32
Глава 32
Андрей
Совсем немного не хватило, чтобы вырвать из рук микрофон, но пьяная Вика была на редкость ловкой. Она убежала в самый дальний угол комнаты и запрыгнул на диван, вообразив его концертной сценой.
— Прошу, не надо, — по первым же аккордам узнал проклятую песню и не хотел слышать ее вновь ни в чьем исполнении, даже если это будет Викино по-пьяному забавное. — Сейчас сползаются откормленные тюлени-гости, которые мирно засыпают возле елки, — и тогда уже я стану объектом для смешков и глупых шуточек.
Но Вика не слушала меня и начала представление. И даже то, что она не могла видеть текст на экране, не мешало — она знала слова наизусть:
Я никогда не была твоей,
Мы вместе были в кругу друзей…(1)
— Откуда ты знаешь это старье? — старался перекричать музыку. — Тебя, наверное, еще и на свете не было, когда она появилась?
— Одним летом я работал в караоке-баре, — прервалась, чтобы ответить, — и женщины в возрасте, бахнув рюмочку другую, очень любили петь “что-нибудь из Аллегровой”.
Пропустив пару строчек, она подхватила последнюю фразу и с прежней артистичностью продолжила:
И вот однажды я поняла,
Что без тебя словно не жила…
Никогда не любил караоке. Каждый считал себя одаренным, но не оцененным, спешил скорей показать себя миру. Как правило, у таких любителей не было ни голоса, ни слуха, и для меня их “душевное” исполнение как ногтями по стекло — невыносимая пытка, от которого мое чувство прекрасного корчилось и умирало в муках. Но у Вики оказался приятный голос, и она почти не лажала. Хотя с такой песней в “три притопа и три прихлопа” надо постараться, чтобы спеть ее мимо нот.
Она добралась до припева и я, наверное, в какой-то мере уже получал невинное удовольствие от ее “концерта”.
Привет, Андрей,
Ну где ты был,
Ну обними меня скорей!
Чувствовал себя дураком, потому что до зубного скрежета хотел исполнить ее просьбу. И так во всём, что касалось Вики. Не мог сохранять выдержку и стойкость в столкновении с ее ней. Подумать только, она девять дней изводила своим молчанием. Девять дней, когда я не мог прикоснуться, поцеловать или просто услышать ее голос. Обиделась, посчитала себя задетой. Я лишь оберегал ее, а она за это медленно убивала меня.
Нам есть что вспомнить, о чем забыть,
Над чем смеяться, о чем грустить…
Каждое утро видел ее зубную щетку в ванной и злость накатывала с новой силой. За то, что она такая принципиальная, упрямая. И за то, что не стучит в мою дверь с виноватым видом. Но девять дней без секса и пара бокалов виски сделали своё дело. Странно, но я не чувствовал, что унижаюсь, прося у нее прощение, сам толком не понимая за что именно. Каким-то образом ей удалось обернуть жалостливое и унизительное примирение в маленькую интимную исповедь.
Что не позволить, а что простить…
Господи, у меня столько грехов! Простит ли она их? Особенно она… Черт, я тоже, похоже, перепил, если вижу подтекст в этой нелепой песне! Она не может знать.
Но и про клуб не должна была узнать. Я до сих пор не представлял, как докопалась до этого. Строгая конфиденциальность, никакой утечки информации быть не могло. Каждый подписывал соглашение о неразглашении, включая персонал. Ни один клиент в здравом уме не стал бы болтать: открыв рот, они сами себя потопили бы. Кто? Кто эта крыса? Не могу спросить саму Вику — не хочу снова с ней ссориться. А это неизбежно: она вспыльчивая и упрямая, а я вынужден защищать ту чертову суку! Дрянь превратила мою жизнь в ад, а Вика как глоток свободы в бесконечном море лжи.
Ну где ты был,
Ну обними меня скорей!
Где ты была раньше?
Поймал танцующую на диване Вику, и она, не устояв на мягких подушках, упала мне прямо в объятия.
— А теперь гитарное соло, — припев закончился и музыка перешла в короткий проигрыш.
— У тебя талант, — любовался блеском ее глаз, — тебе случайно не нужен продюсер?
— Я слышала, там всё через постель, — тихо прошептала.
— По-разному, — авторитетно подтвердил, — но тебе точно придется согревать мою.