Парацельс – врач и провидец. Размышления о Теофрасте фон Гогенгейме"
Шрифт:
Высокой похвалы из уст Гогенгейма удостоился хирург Ганс Зуфф из Геппингена. «Fuit insignis medicus (он был великолепным врачом)», – писал доктор Теофраст (IV, 339). Именно об этом человеке шла речь в рассказе об ампутации ноги у императора Фридриха III. Гогенгейм считал Зуффа высококлассным специалистом «в области ножных ран» (IV, 338). Он упоминает о том, что позаимствовал у этого врача один хирургический рецепт и уже потом самостоятельно попытался его оптимизировать. Доктор Зуфф письменно изложил свои соображения по поводу лечения колотых ран и описал состав пластыря, ускоряющего лечение, о чем Гогенгейм подробно рассказывал в своих лекциях. Пластырь состоял из канифоли, белого пчелиного воска, костного мозга, ладана, белых кораллов и янтаря. В области хирургии Гогенгейм стоял на консервативных позициях. Рассуждая в русле гиппократовской традиции, он считал, что лечение должно быть выжидательным. «Не требуется большого искусства, чтобы исцелить ногу. Нужно следить лишь за тем, чтобы она не погибла. Ведь природа умна и сама сращивает кости больного» (IV, 338). Помимо доктора Зуффа,
В парацельсистской хирургии большая роль отводится «природному бальзаму, который сам залечивает раны, уколы и другие повреждения» (X, 33). Если «бальзам» оправдывал надежды врачей, открытого хирургического вмешательства могло и не последовать. На первый план в процессе лечения выступали очищение раны, наложение пластырей и повязок и их своевременная смена. При попадании в рану инородных тел следовало, с точки зрения Гогенгейма, сосредоточить внимание на обработке раны и по возможности избегать прямого хирургического вмешательства. Нож, огонь и пила играли второстепенную роль. Гогенгейм рекомендовал обращаться к этим инструментам только после того, как все прочие возможности исчерпаны. Возможно, именно по этой причине хирургический стиль Парацельса с его на первый взгляд рудиментарными методами лечения подвергается критике в учебнике Гуртла «История хирургии». [332] При этом автор практически не принимает в расчет базельские лекции Гогенгейма.
В экстремальных случаях, когда «боль становится невыносимой» (IV, 329), Гогенгейм уже не уклонялся от операции. Он сам неоднократно производил камнесечение. Одним из его пациентов был Ганс Ошлин, страдавший от камней в желчном пузыре (IV, 121). Через некоторое время этот же пациент в связи с развитием у него опухоли яичек снова попал под нож Гогенгейма. Последний был вынужден прибегнуть к помощи так называемой «железной ручки». По прошествии 22 часов после первого хирургического вмешательства операция продолжилась, после чего поверхность образовавшейся раны каждые 12 часов смазывалась свежим бальзамом (IV, 327).
Одна из самых любопытных операций в истории швейцарской хирургии была произведена всесторонне образованным рыцарем Гансом фон Хинвилем, проживавшим в окрестностях Цюриха и в юные годы увлекавшимся хирургией. Его случай не уникален для позднего средневековья. В условиях идейного и функционального кризиса, которое переживало постепенно отмиравшее рыцарство, в Европе появилось множество донкихотов, среди которых наиболее живо интересовался медициной Ульрих фон Гуттен. Интересный жизненный путь прошел в XV веке рыцарь Ганс фон Тоггенбург, внебрачный сын графа Фридриха VII Тоггенбурга. Овладев профессией хирурга, он работал в окружении известного хирурга Иеронима Бруншвига. Согласно исследованию Марты-Майер-Зальцманн, он, находясь в Берне, написал увлекательную и высокопрофессиональную работу, посвященную вопросам хирургии. [333]
Если хирургическая деятельность Тоггенбурга на исходе средних веков зафиксирована во многих источниках, то сведения о Гансе фон Хинвиле мы черпаем исключительно из базельских лекций Гогенгейма. Многое говорит о том, что Ганс был однокашником Теофраста, но, в отличие от нашего героя, пользовался любовью и покровительством Вадиана. Позже он стал хозяином замка в Эльгге, фогтом епископа Констанца и, наконец, гофмейстером аббата Санкт-Галлена. Получив медицинское образование, он первые годы после окончания университета подвизался в качестве хирурга. Мы можем полностью полагаться на достоверность этих сведений, поскольку они исходят от Иоганна Хербстера по прозвищу Опоринус. Будучи искренним почитателем Гогенгейма, он оставил нам подробнейшие конспекты его лекций. О детстве Ганса фон Хинвиля сведений немного. Сын скандально известного в Цюрихе ландскнехта Йорга фон Хинвиля, наследник владения Эльгг, Ганс в юные годы учился в университетах Вены и Базеля. Его брат Кристоф также увлекался наукой, но, в отличие от Ганса, поступил в Краковский университет, где учился вместе с другом Вадиана Андреасом Эком. [334]
В Гансе фон Хинвиле уживались утонченный гуманист и простой, неуклюжий солдат-рубака. 16 июля 1518 года он попросил у Вадиана взаймы 130 гульденов. [335] В ссоре Ганс отрубил руку своему противнику и должен был выплатить пострадавшему компенсацию. Некоторое время он снимал комнату вместе с Мельхиором фон Ваттом, братом Иоахима. Мельхиор, бывший от природы человеком вспыльчивым, поссорился с хозяином дома, и Гансу пришлось выступить арбитром в споре. В 1522 году он издал в Базеле работу Марсилио Фичино «Defensor pacis». В 1523 году он женился на девушке, состоявшей в родственных отношениях с епископом Констанца Гуго фон Гогенланденбергом. В 1527 году Ганс занял место фогта Арбона и Гюттингена, а в 1530–1531 годах также Меерсбурга и Маркдорфа. Будучи владельцем замка Эльгг, он принял участие в Каппельской войне, заняв сторону Цюриха. Впоследствии, вспоминая это время, он беспристрастно описывал военные события и, казалось, не испытывал симпатий ни к одной из враждовавших партий. [336] Его дальнейшая карьера говорит о нем как о верном католике. В последние годы жизни он состоял на службе у санкт-галленского аббата и занимал пост гофмейстера и судьи. Умер Ганс фон Хинвиль в возрасте 46 лет. Его восприятие Реформации, неприязненное отношение к прогрессивной медицинской литературе и грубые манеры в чем-то роднили его с Теофрастом фон Гогенгеймом. Объединяло их и то,
Если верно, что Ганс фон Хинвиль в течение своей жизни увлекался хирургией, то, по всей видимости, время его медицинской деятельности приходится на 20-е годы XVI века. Испытывая финансовые трудности, он находил практическое применение полученному им универсальному гуманистическому образованию. Свои теоретические знания он оживил духом эксперимента. Не исключено, что одна из самых поразительных операций в его жизни была сделана опытными хирургами, в то время как сам он выступал лишь вдохновителем и теоретическим разработчиком процесса. Он придерживался метода проб и ошибок и не пренебрегал ни одной из предоставлявшихся ему возможностей. В его работах чувствуется свойственный Ренессансу дух оптимизма, который характерен также для книги о сифилисе Ульриха фон Гуттена.
В Базеле Гогенгейм не раз говорил о том, что самые опасные раны наносятся не мечом или ножом, но становятся следствием обычного удара. По его словам, скрытые раны в области легких, печени и почек развиваются незаметно для врача и часто бывают гибельными для пациента. Если у больного поврежден кишечник, то при испражнении часть переработанной пищи не выводится наружу, а поступает в брюшную полость. В этом случае может помочь серебряная проволока. Что же касается разрыва желудка, то здесь целесообразнее прибегнуть к помощи серебряной трубки. Если положение больного не улучшается, то необходимо проделать дополнительный выход для стула, чтобы через него выходила переваренная пища! Одним из самых выдающихся специалистов в этой области и был Ганс фон Хинвиль из Швейцарии. Следуя его примеру, Гогенгейм рекомендовал лечить пораненные внутренности с помощью серебряных трубочек. Больной должен был по возможности воздерживаться от еды, а при попадании пищи в живот выводить ее наружу через трубку (IV, 348).
С помощью серебряных трубок Ганс фон Хинвиль и его последователи создавали в организме пациента так называемый anus praeter, искусственное отверстие для выхода пищи. В подобных случаях, в отличие от обычных ран, лечение которых, согласно Гогенгейму, требовало от врача прежде всего выдержки и терпения, он рекомендовал действовать без промедления. «Если успех лечения не наступает в течение двух дней, все последующие усилия напрасны», – писал он (IV, 349). В этой связи последующее описание озаглавлено следующим образом: «Velocissima cura in orificio stomachi vulnerato», то есть «При повреждении пищевода требуется немедленное лечение». Иллюзорными и наивными выглядят рекомендации Гогенгейма о целебном действии собственной мочи пациента в тяжелых, фатальных случаях. Вскользь упомянув о пользе урины, он опять вспоминает о Гансе фон Хинвиле. Ссылаясь на опыт последнего, он говорит о возможности стянуть поврежденный кишечник серебряной проволокой. Для этого под рукой должны быть «серебряные прутики» (IV, 350). Кроме того, по словам Гогенгейма, Ганс фон Хинвиль вводил в тело пациента серебряную трубку. Наружный конец трубки либо торчал из бока больного, либо выводился в область неподалеку от заднего прохода. По рассказам современников, Ганс фон Хинвиль лечил таким образом некоего «господина Йосса», проживавшего в швейцарском Раппенсвиле, в полумиле от Цюриха. Хинвиль вставил в живот пациента три серебряные трубки и тем самым «продлил» жизнь больного. В противном случае Йосс несомненно бы умер. После такой операции больной должен был придерживаться строгой диеты и принимать специальные ранозаживляющие настои. После принятия неотложных мер многие врачи, несмотря на суеверный оттенок подобной практики, обращались к помощи магии букв. При этом брали нитку, спряденную непорочной девушкой, протягивали ее через воду и соль, а затем клали на открытые внутренности, произнося буквы b.s.r.q.k. Эта процедура могла повторяться несколько раз (VI, 350/51). Оценивая описанные меры с высоты XX столетия, мы должны учитывать стрессовую ситуацию, в которой находились как пациент, так и лечащий его врач. Оперативное хирургическое вмешательство в ограниченных технических и гигиенических условиях XVI века было настоящим потрясением. В этом смысле использование магии давало ощущение психологической стабильности и приносило несомненную терапевтическую пользу.
Даже для знатока истории Раппенсвиля имя пациента «господин Йосс» мало о чем говорит. По словам Алоизия Штадлера, имя Йос (Йост, Йодокус) в описываемое время было широко распространено в окрестностях Цюриха. Алтарь бокового придела городской церкви Раппенсвиля был освящен в честь святого Йодокуса. Тот же святой считался в 1500 году покровителем церкви в Шмериконе. [337] Среди выдающихся личностей, проживавших тогда в той местности, мы обнаруживаем нескольких людей с именем Йос. Это Йос Вингартен, который в 1490 году исполнял обязанности судьи в Уцнахе, Йос Миллер, бывший в 1505 году унтерфогтом графства Уцнах, Йос Шаппер, занимавшийся в 1506 году выделкой шкурок в Раппенсвиле, и священник Йос Килхмайер. Последний перед началом второй Каппельской войны в течение двух месяцев проповедовал на улицах Раппенсвиля, а после войны был вынужден покинуть город. Несмотря на совпадение имен, никто из перечисленных выше лиц не подходит на роль пациента Ганса фон Хинвиля. Гораздо более подходящей кандидатурой представляется конвентуал монастыря Рюти, также носивший имя Йос. Этот господин, который в 1514 году служил священником в принадлежавшем монастырю приходе Эшенбах [338] , умер в период реформационных передряг и теоретически мог быть пациентом Хинвиля. Эта история, полная догадок и предположений, типична при исследовании событий, связанных с жизнью и творчеством Парацельса…