Парад теней
Шрифт:
— Не понял, — решил придуриться Генрих. На всякий случай.
— Со мной в пятнашки играть не стоит, змей, — предупредил Сырцов. Для начала я тебе руку только вывихнул, а сейчас и сломать могу.
— Не надо, — попросил смерд, — я все скажу.
— Вот и говори.
— В пять, в семнадцать ноль-ноль я должен в случае благоприятного исхода…
Сидевший в двух метрах от него Артем рванулся, но бдительный Сережа его опередил: навалившись, скрутил правую Артемову руку до боли.
— С-с-суки! — заклеймил всех Артем, свистящим «с» облегчая боль. Понимая,
— Не нравится, когда о твоей смерти говорят, как о благоприятном исходе, а, стервец? — жестко поинтересовался Сырцов. — А смерть Михаила Семеновича для тебя — тоже благоприятный исход?
— Он был скотина и мерзавец, ваш Михаил Семенович! — отчаянно заявил Артем.
— А Славик? — тихо спросил Сырцов.
— Суки! Суки! Суки! — заорал Артем.
— Сука — ты! — спокойно сказал Сырцов. — И не отвлекай меня больше от дела. Сережа, если будет дрыгаться и орать, бей его по башке. — Понаблюдал за тем, как исполнительный Сережа извлек из-за пояса пистолет с увесистой рукояткой, и вернулся к своему барану: — Итак, в семнадцать ноль-ноль…
— …в семнадцать ноль-ноль подтверждающий звонок, — закончил его фразу Генрих.
— Это в случае благоприятного исхода. А в случае неблагоприятного?
— В восемнадцать ноль-ноль по тому же телефону трижды по два звонка с интервалом в минуту. Трубку снимать не будут.
Сырцов глянул на свое запястье. Было пятнадцать двенадцать.
— У нас — час сорок пять минут. Сережа, там телефон есть?
— Есть, Георгий Петрович!
— Зови ребят и поехали, — распорядился Сырцов.
— Петя! Вова! — крикнул Сережа.
К скамейке подошли Петя с Вовой — припалаточные драчуны.
Сырцовскую «девятку» вел Сережа, а на заднем сиденье Петя караулил Артема. За рулем «форда» сидел Сырцов, а Вова сзади присматривал за Генрихом.
Через площадь Борьбы, на Палиху, по Лесной к трамвайному парку и в переулочек. Небольшой магазинчик в старом доме был на ремонте, правда ремонтирующих не было. Сережа открыл висячий замок, два дверных на металлических мини-воротах, и они гуртом проникли в раскуроченное помещение.
На раскладном стульчике за так называемым столом, составленным из двери и малярных козел, сидел перед бутылкой «Смирновской» гость издалека лейтенант Валерий.
— Скучаешь? — дежурно спросил его Сырцов.
— Теперь понял, как под арестом сидеть! — откликнулся бодрый после двухсот пятидесяти Валерий.
— Арестантам водки не дают, — напомнил Сырцов и приказал своим паренькам: — Ребятки, покажите ему душегуба.
Петя и Вова выставили Генриха для лицезрения на свет заляпанного штукатуркой окна. Валерий глянул и узнал бесповоротно:
— Он.
— Что на это скажешь, душегуб? — поинтересовался Сырцов.
— Я первый раз вижу этого человека. Я не знаю его, — твердо оттого, что не врал, сделал заявление Генрих.
— Тебе его знать и необязательно. Важно, что Валерий тебя узнал. Валерий, где ты видел этого мерзавца? И с кем?
— У нас в городе он встречался с сержантом-водителем Виктором, который погиб в тот же день, — спокойно доложил Валерий. — Я видел их вместе в городском сквере.
— Что на это скажешь, Генрих? — ласково обратился к душегубу Сырцов.
— А ничего не скажу, — от отчаяния развязно ответил Генрих. Недоказуемо.
— Что недоказуемо? — спросил Сырцов.
— Не повесите на меня убийство, не выйдет! — закричал вдруг Генрих.
Придерживаемый Сережей Артем рванулся было, но не вырвался. Прохрипел только:
— С самого начала они решили меня кончать, с самого начала!
— Ну а ты как думал? — удивился его наивности Сырцов. — Думал, поможешь им и с громадным кочаном зеленой капусты — в красивую жизнь? Никогда не слыхал про бесплатный сыр в мышеловке?
— Он — киллер, он — наемный убийца! — кричал Артем.
— А ты кто? — тихо полюбопытствовал Сырцов.
Что ж, вполне, вполне. Импровизация, конечно, но деваться некуда, придется импровизировать. Инстинкт зверя, неизвестно как предрекавший скрытую и грозную опасность, заставил его против собственной воли проконтролировать акцию Генриха.
Он вернулся в скромную свою «восьмерку», отогнал ее на Лесную, извлек из багажника кейс и проник в подъезд кирпичной пятиэтажки, расположенной напротив ремонтируемого магазина. Он не торопился, так как знал, что Сырцов будет трепать Генриха не менее часа, и поэтому основательно разработал план отхода. Повезло: владельцы склада галантереи прорубили для своих надобностей второй — во двор — выход.
На чердак проник без труда. Опять же не торопясь, собрал снайперскую винтовку, бесшумно спустился к окну верхней площадки и через оптический прицел заглянул в ремонтируемый магазин. Сырцов, сволота, стоял в углу плохо различаемой (если б не знал, то бы и не понял, кто это) тенью. Как хотелось кончить его! До томной расслабки, до полусна. Нет, нельзя. Он оторвался от окуляра, потряс башкой — отгонял соблазн. Кончишь Сырцова, и Махов в тот же момент выйдет напрямую к нему. Без доказательств и улик полковник, не сомневаясь, устроит так, что придется погибнуть в перестрелке. И он уже никогда не сможет обыграть и Сырцова, и Махова, и Смирнова…
— Ну, Андрея Альбертовича ты сдал. За что я тебя и хвалю. Но от Андрея куда ниточка, золотой ты мой Генрих? — ласково спросил Сырцов, только что угостивший взволнованного киллера стаканом водки. За старательность угостил. Генрих пожевал соленый огурец, заботливо предложенный лейтенантом Валерием, и ответил на вопрос самым главным для себя вопросом:
— Какой мой интерес?
— Отпущу в бега. Достаточно? — холодно ответил Сырцов.
Генрих понимал, что это единственно возможный для Сырцова вариант. И для него в данных обстоятельствах тоже. Посомневался на всякий случай: