Парадокс Зенона, или Старая тетрадь
Шрифт:
Вверх дороги нет. Как угодно, но нужно было спускаться вниз. Поразмыслив, я решил скатиться по гладкой стене до небольшого уступа, который был уже, чем каблуки сапог, а оттуда спрыгнуть на соседний сыпун, спускавшийся до самой прибойки. Достав из внутреннего кожаного пистолетного кармана пачку «Беломора», я закурил. Собственно, мне некуда было спешить. Впереди была целая жизнь. Вот только вопрос: какой она будет длины? Я явственно представил, как три года назад Игорь оказался в подобной ситуации. Финал мне был известен: его нашли только через неделю, заметив с вертолёта у прибойки его куртку. Никто так и не узнал: смерть к нему пришла сразу, или он ещё какое-то время был жив и надеялся на спасение?
Стоя на скале, я остро почувствовал, сколь малой песчинкой
Докурив папиросу, повернулся лицом к морю, прижался спиной и ногами к скале и начал сползать вниз. Я максимально увеличил площадь своего соприкосновения со скалой. Сейчас трение было моим последним союзником. Стена была очень отвесной, а одежда была мокрой. Моё тело набрало слишком большую скорость, и когда каблуки ударились о выступ, ноги не выдержали и согнулись в коленях. Почувствовав, что мне не удержаться на выступе, я распрямился как пружина, одновременно оттолкнувшись от скалы, и прыгнул вправо на сыпун. Высота была приличной, но толстый комбинезон смягчил удар. Это потом я разглядывал синяки и ссадины, а когда груда мелких камней вместе со мной сползла к прибойке, казалось чудом, что не лежу немного левее, среди острых как ножи скал. Ни много ни мало, а несколько секунд назад счастливец был выше метров на двадцать.
Не переводя дух, я направился дальше. На счастье, отвесных скал и прибойки, залитой водой, больше не встречалось. Путь был трудным, но проходимым. Вскоре показался зелёный склон. Только тогда присел перекурить, теперь уже не сомневаясь, что поднимусь на вершину хребта. И хотя подъём предстоял мне нелёгкий, это уже не тревожило. Впереди была целая жизнь, и я смотрел на неё немного по-другому.
09.10.00
Русак
Умирал заяц. Умирал русак. Он был ещё жив, но уже был трофеем. Его держали за уши и фотографировались с ним на фоне «Бурана». Охотников было четверо. Ещё он видел заснеженное поле и вдали любимый перелесок, который сегодня для него оказался роковым. Заяц стал успокаиваться. Он перестал замечать происходящую вокруг себя суету. Косой уже бежал во всю прыть к своим предкам, туда, где было много сочной травы, где зайцы беспечно бегали среди бескрайних лесов и лугов, потому что там не было ни лис, ни волков, ни филинов, ни гончих собак, ни людей. Вот он увидел на поляне Большой совет. На нём сидело много его собратьев: русаков, беляков и ещё много-много других зайцев незнакомых племён. Они все приветствовали его. Он радостно запрыгал им навстречу:
Здравствуйте, братья! Вот и я!
Ему сегодня выдался тяжёлый день. Ночью он забрался в свой любимый перелесок между рекой и деревней. Здесь было что поесть, и каждый куст был знаком. Пару лет назад он родился в этом месте. Но сегодня день, видно, не задался. Скоро за ним завернула лиса, строчившая по снегу мелкими шагами в поисках добычи. Заяц знал эту плутовку. Она осенью чуть не прищемила ему хвост, но тогда гончая местного егеря рано поутру «натекла» на след рыжей. Лисице стало не до зайца: самой бы ноги унести подобру-поздорову. Русак заложил петлю, сделал сдвойку и скинулся в самую чапыгу. Вначале мимо пробежала Патрикеевна. Через десять минут с заливистым лаем за ней пробежал Хан. Гончак почуял заячий след, но предпочтение отдал лисице. Её запах был настолько силён, что пьянил разум. Так один враг спас русака от другого.
Сегодняшней ночью помощь к зайцу ниоткуда не пришла, и косой выкручивался сам. Он изрядно поплутал, а потом сделал спринтерский рывок к реке с берегами, заросшими густым лесом. Предыдущей ночью он там основательно побегал. Заложив круг, заяц прошёл насквозь отрог леса, спускавшегося по оврагу к речке, перескочил поле и вернулся на свою лёжку. Лиса перешла поле, но на дне оврага запуталась и потеряла след. Она решила оставить зайца в покое и продолжить поиск добычи по лесным опушкам, где под снегом любили ночевать тетерева. Эти тетери сидели в своих подснежных камерах, до последнего уверенные в своей безопасности. Заяц, переждав немного, продолжил ужинать, а затем лёг спать.
Рано поутру в соседней деревне залились собаки, а потом послышался шум «Бурана», который стих у дальних осинников. В полдень заяц снова услышал этот звук. Косой хорошо знал рык железного зверя, оставлявшего брюхом ребристый след на снегу. Он сам неоднократно пользовался хорошо укатанными «буранницами»: по ним бежалось не хуже, чем по дороге. Двигатель смолк, послышались голоса людей. Они что-то долго обсуждали, а потом стали расходиться в разные стороны. Заяц вспомнил, что крепко наследил этой ночью, и понял, что двуногие остановились по его душу.
Железный зверь объехал перелесок кругом и остановился. После непродолжительного молчания снова раздался звук мотора. К нему добавился собачий лай. Это было уже неприятным сюрпризом. «Буран» и лай приближались одновременно. Заяц не боялся, что его найдут двуногие: у них слабое чутьё. Другое дело – собака. Над лёжкой косого в сторону крепкого леса пролетел тетерев. Ах, если бы и у зайца были крылья. Он немедленно бы сорвался из этого опасного места в ближайший лес. Русак осторожно вышел на край, противоположный тому, где рычало и лаяло. Внешне всё казалось спокойным, но что-то подсказывало ему, что люди рядом. Постояв в нерешительности, заяц вернулся в кустарники. Когда рёв «Бурана» и собачий лай загремели над самым ухом, русак не выдержал и побежал к речке. Полем нужно было пробежать немного. На пути был небольшой островок деревьев, и косой решил срезать сквозь него.
Спасительные берёзы были всё ближе и ближе. Но что это? Одно из деревьев качнулось. От него отделился человек, поднял ружьё и прицелился. Русак поменял направление бега, но было уже поздно. Резкий удар пришёлся в заднюю правую лапу, и грохот разорвал тишину. Косой, перекувыркнувшись в воздухе, упал, но тут же поднялся и побежал дальше. Из ружья снова метнулся огонь, и раздался выстрел. Дробь попала в заднюю часть тела и перебила кость на уже раненной лапе. Заяц растянулся на снегу. Вот и всё, отбегался. Человек повесил ружьё за спину и закурил. В середине поля из-за кустов появился ещё один охотник в белом маскхалате. С дальнего края перелеска вышел третий человек. Из-за деревьев выскочил «Буран». Собаки с ним не было. Русак понял, что люди провели его – лаял охотник, сидящий на железном звере. Знай косой, что у них нет пса, никогда бы не выскочил из спасительных кустов.
Шок прошёл, и превозмогая страшную боль, заяц вскочил и, не касаясь перебитой лапой снега, побежал в укрытие. Куривший охотник спешно перезарядил ружьё, но было поздно. Дробь ложилась мимо. Русак уже пересёк поле, когда «Буран» добрался только до середины. Косой видел, что охотники бегут к его новому укрытию, обрезая ему путь с двух сторон. Один из них, сбросив лыжи, вбежал в лес и стал спускаться вниз к реке. Сегодня ночью заяц уже запутал здесь лисицу, но человек, выйдя на свежий след, закричал и стал двигаться к залёгшему русаку. Кровь! Теперь на лёжке заяц увидел её. Предательские капельки алели горошинами на белом снегу. Не спрятаться! Только бежать! Заяц выскочил наверх, переметнулся через поле за спиной караулившего его охотника и вернулся на старую лёжку в перелесок, где его подняли. Теперь нужно отлежаться, отдохнуть и рвануть дальше. Но охотники, как гончие шли по следу с кровавыми точками и снова обложили беглеца.
Заяц спрятался в непролазном кустарнике в нескольких прыжках от края поля. Он видел, как человек на «Буране» проехал совсем рядом, высматривая выходные следы. Вот он последний шанс уйти. Русак выпрыгнул на «буранницу», пробежал немного по ней и прыгнул что есть сил в сторону деревни. Пока люди разбирались в следах, он из последних сил пробежал полкилометра и лёг посреди полыни. Теперь заяц почувствовал, что перебитая нога не самое страшное. Внутри всё болело. Смерть уже летела на чёрных крыльях к его последней лёжке.