Парадоксальные люди
Шрифт:
Доктор Тэлбот вздохнул. — Надеюсь на Бога, что вы правы, сенатор.
— Если позволите прервать вас, — сказала Хуана-Мария.
Группа поклонилась.
— Сенатору, возможно, будет интересно узнать, что за последние восемь месяцев тойнбианцы посвятили себя только одному проекту — пересмотру своего главного тезиса о том, что все цивилизации следуют одной и той же неизбежной социологической схеме. Я права, доктор Тэлбот?
— Да, Ваше Величество. Как и другие люди, мы хотим быть правыми. Но в глубине души мы отчаянно надеемся, что окажемся неправы. Мы хватаемся за любую соломинку. Мы исследуем прошлое, чтобы узнать, не было ли некоторых случаев, когда универсальное государство не сопровождалось разрушением.
— Мы ищем примеры цивилизаций, которые выстояли, несмотря на духовное расслоение. Мы смотрим на историю рабства, чтобы увидеть, избежало ли когда-нибудь порабощающее общество возмездия.
— Мы сравниваем наше беспокойное время кризисов с Пуническими Войнами, которые низвели крепкий римский фермерский класс до рабства, и мы изучаем гражданскую войну наших североамериканских предков по вопросу рабства. Затем мы рассматриваем, как долго продолжалась Империя Спарты после Пелопоннесской Войны, когда ее некогда гордая армия была обращена в неволю.
— Мы ищем сравнения в прошлом для нашей расходящейся во мнениях преданности между поклонением предкам, которому учили наших мальчиков и девочек в имперских школах, и монотеизмом, которому следовали наши старшие люди. Мы знаем, что разделенный спиритуализм сделал с греками Перикла, Римской Империей, зарождающимся скандинавским обществом, ирландскими кельтами и несторианскими христианами.
— Мы сравниваем наш нынешний политический раскол «Воры против Правительства» с ожесточенно противостоящими, но непредставленными меньшинствами, которые, в конце концов, стерли Османскую империю, Австро-Венгерскую Лигу и Позднее Индийское общество, как и другие различные цивилизации.
— Но до сих пор мы не нашли никаких исключений из этого правила.
— Вы несколько раз упомянули образование рабства, как, будто это подрывает Империю, — заметил Доннан. — Как вы пришли к такому выводу?
— Рост рабства в Империи точно совпадает с его ростом в Ассирии, Спарте, Риме и всех других рабовладельческих империях, — осторожно ответил Тэлбот. — Никакая культура не может возвеличивать свои господствующие классы, поколение за поколением, не обедняя своего крестьянства. В конце концов, у этих несчастных не остается ничего, кроме их собственных тел.
— Они поглощены своими более богатыми собратьями по кабальным договорам. Поскольку их продукция не является их собственной, у них нет средств, чтобы улучшить участь своего многочисленного потомства, и рождается вечный класс рабов. Нынешнее население Империи составляет более полутора миллиардов человек. Одна треть этих душ — рабы.
— Верно, — согласился Доннан, — но на самом деле им не так уж трудно. У них достаточно еды и места для ночлега, чего нет у многих свободных людей.
— Это, конечно, — сухо заметила Хуана-Мария, — отличная рекомендация как для свободного предпринимательства, так и для рабовладельческой системы. Чтобы купить хлеб для своих голодающих детей, их отец всегда может продать их тому, кто больше заплатит. Но мы сходим с главного пути. Будет ли Тойнби Двадцать-Два?
— Мы надеемся, Ваше Величество. Но, конечно, простой историк не может дать никаких гарантий.
— Если будет Двадцать-Два, — продолжала она, — чем это будет отличаться, скажем, от нашего нынешнего Тойнби Двадцать-один?
— Мы думаем, что Двадцать-Два успешно преодолеет наше нынешнее стремление к самоубийству, — просто сказал доктор Тэлбот.
— Интересно. Чтобы продвинуться немного дальше, давайте немного оглянемся назад. Египетское общество было введено Имхотепом, Синское — Конфуцием, Андское — Вирахоа, Шумерское — Гильгамешем, Исламское — Мухаммедом и так далее. Возвестит ли конкретный человек Двадцать-Два?
Глаза ученого сверкнули восхищением. — Ваше Величество, вы хорошо начитаны. Но ответ не ясен. Некоторые цивилизации «привносятся», как вы говорите, одним человеком. Но многие из них таковыми не были. Многие из них — явно групповые усилия.
— Итак, мы вернулись к группам, — сказала старуха. — Как вы оцениваете данную группу, доктор Тэлбот? Как вы определяете, какие культурные образцы взять, и какой вес придать каждому из них?
— Историк может оценить свое собственное общество только как взвешенный синтез его микрокосмических компонентов, — признал Тэлбот, снова подергивая себя за бородку. — Он может установить, в лучшем случае, вероятность того, какой стадии она достигла в инвариантном образце для цивилизаций. Однако, когда он изучает группу за группой, как я, от самых благородных семейств, простите, Ваше Величество, вплоть до банд беглых рабов в пустынных провинциях Техаса и Аризоны…
— Вы когда-нибудь изучали Воров, доктор Тэлбот? — перебил его Алар.
7 Волчья Стая
Тойнбианец с любопытством разглядывал человека в маске. — Воры, конечно, недосягаемы, но Общество — это всего лишь резиновый штамп Кенникота Мьюра, и я хорошо знал его за несколько лет до того, как его убили. Он все время понимал, что Империя живет за счет заимствованного времени.
— А как насчет наших крошечных поселений на Луне, Меркурии и Солнце? — настаивал Алар. — Там вы должны найти достаточно возвышенного оптимизма, чтобы свести на нет весь фатализм, который вы нашли здесь, на Земле.
— Для нашей станции лунной обсерватории, я полагаю, это верно, — согласился Тэлбот, — предполагая, что вы рассматриваете их как независимое общество, отдельное от лунных укреплений. Моральный дух нескольких сотен человек там должен быть высоким, благодаря потоку знаний, который продолжает поступать в двухсотметровый рефлектор.
— Станция Меркурия, конечно, является чисто производной от солнечных станций и стоит или падает вместе с ними. Ваше предложение интересно, потому что так случилось, что тойнбианцы, наконец, получили разрешение от Военного Министра Элдриджа позволить одному из наших сотрудников посетить Солярион на Солнце в течение двадцати дней, и я был выбран для этой поездки.
— Как восхитительно! — воскликнула Императрица. — А что вы надеетесь найти?
— Самый апофеоз нашей цивилизации, — серьезно ответил Тэлбот, — со всеми притворствами и уклончивостью, брошенными на ветер. Нашу нынешнюю фазу цивилизации, как вы знаете, мы называем Тойнби Двадцать-Один. Это, конечно, попытка классифицировать чрезвычайно сложную ситуацию с исключением не относящихся к делу факторов. Но солярионы уникальны. Они являются самым непосредственным продуктом исключительно нашего времени. В частности, я ожидаю найти в Солярионе-9 дистиллированную эссенцию Тойнби Двадцать-один — тридцать безумцев, одержимых самоубийством.