Пари с будущим
Шрифт:
Она грустно усмехнулась и, осушив пальцами остатки слез, поднялась с моих колен:
— Как ты себе это представляешь? Ну-ну, сам подумай.
Да уж. Они, дети эпохи материализма, скорее обвинят инакомыслящих в сумасшествии, чем попытаются вникнуть в то, что им хотят объяснить. Уверен, Денис отмахнулся бы и покрутил у виска, как любой другой на его… на моем месте. Я и здесь-то не был слишком доверчив к «странной» информации…
— Ты зачем-то просила Дениса описать тебе твою… вернее, Стеллы… внешность…
— Да, подсоединившись, я не успела посмотреть на себя ее глазами в зеркало, только и всего. По описаниям Шивы, она была красоткой, потом я убедилась, что так оно и есть. Надеюсь, я, настоящая, похожа на нее хоть немного?
Я поджал губы. Надо же было до такого додуматься — стать Стеллой Вейде! С ее стороны это была настоящая провокация…
— Не обижайся, — сказала Савитри: она всегда как-то чувствовала мой настрой. — Это я виновата, но не со зла. С непривычки.
— С непривычки — что?
— Я не знала, что оно так влияет на… эмоции. Зрение. Настоящее.
До меня начало доходить:
— Ты серьезно?
— Да, — просто согласилась она. — Я этого хотела. Хоть раз увидеть. А когда увидела, то…
— То есть Стелла здесь ни при чем, ее поведением полностью управляла ты?
— Да. Она сама тебя бы и не вспомнила на другой день. Но я чувствую, что ты разделяешь сейчас себя и Дениса и поэтому злишься.
Она угадала. Это была какая-то патологическая, совершенно извращенная ревность к самому себе:
— Конечно, разделяю. Я всего лишь инородная нашлепка на личности того парня, и эту нашлепку он, к своему несчастью, приобрел при рождении. Тело-то мое вот оно, здесь! — я выставил вперед руки.
— А ты так уверен, что это твое тело?
Холодок пробежал по спине:
— Это тело-дублер? — дрогнувшим голосом уточнил я на всякий случай.
— Да нет же, я не о том, прости и помилуй! Я говорю — откуда у тебя гарантия, что ты не есть такая же нашлепка на сознании Агни или еще кого бы то ни было? Почему ты считаешь эту жизнь настоящей, а ту…
— Поверь мне, ту я тоже считаю настоящей, — тихо сказал я ей. — Но не совсем моей. Не могу я считать Дениса полностью собой, понимаешь? Хоть он выглядит в точности так же, и голос у него такой же, и…
— …и ниже он тебя и всех нас, здешних, в полтора с гаком раза! — послышался насмешливый голос Варуны. — Как и все население тех эпох…
Учитель в сопровождении Шивы шагнул в каморку.
— Но Савитри права — что, собственно говоря, такое есть мы? Плоть? Кости? Фантазии? Иллюзии и заблуждения? Электрические разряды между нервными клетками? Кто даст бесспорный ответ?
И мы крепко пожали друг другу руки.
— Какими судьбами? — спросил я.
— Аури кинула клич, когда все узнали про вашу с Умой беду. Я и прилетел по ее вызову ребятам в помощь. Ты был прав — оборудование у тебя в полном порядке.
— Но что тогда?
— Да есть версии. Пока рабочие. После озвучу.
— А вы, я так понимаю, от лица Денисовой бабушки завели дневник, подписали его своим именем и добавили Дениса в друзья?
— Ну-у-у… не только я. Это было коллективное творчество. Но дневник, ты прав, выдумал и назвал я.
— Вот, значит, откуда был чеснок, бесхозный нетбук, все эти бабушкины загадочные намеки…
— Обговорим это позже. Сейчас тебе нужно выслушать всё, что в запале не выслушал тогда. Отчаяние — плохой советчик…
Мы расставили кресла вкруг и расселись слушать рассказ Шивы о том, что произошло с ним в том злосчастном цикле.
— Когда я в облике команданте уже почти спустился в вестибюль «Хабана Либре», перед глазами все потемнело, пол ушел из-под ног…
Черная пелена спала. Он испытал пронзительную боль в правой ноге и стиснул зубы. Всё кругом было незнакомым: беленые стены какой-то хибары, низкий потолок, черная доска на стене, исписанная мелом, беспрестанное гудение мух и страшный смрад пропастины.
Шива привстал с пола. В дальнем углу комнаты лежали двое незнакомцев в рванине, окровавленных, но кровь на них и на полу уже почернела и засохла, и сразу стало понятно, что они мертвы, мертвы давно, гниют на жаре, облепленные мухами.
Разогнав насекомых, так и норовивших усесться на промокший бинт, и ощупав лицо связанными руками, Танцор пришел к выводу, что по-прежнему остается ассимилирован с сознанием команданте и в его теле. Но почему он здесь? Ведь только что он находился в Гаване, в лучшем столичном отеле и…
В комнату, зажимая нос одной рукой и неся миску в другой, вошла смуглая молодая женщина. Она испуганно поглядывала на Шиву, готовая в любой момент отскочить и сбежать.
— Не бойтесь, сеньорита, — произнес хозяин тела, в котором гостил и Шива, — я не ем людей, — он усмехнулся, — но с удовольствием съел бы похлебку, которую вы принесли.
Нехорошее подозрение шевельнулось в душе Танцора. Но не спрашивать же о том, какой теперь год и месяц! Хотя почему нет — что им обоим, с команданте, теперь терять?
— Что это за место? — облизывая ложку, спросил Че, принужденный к этому Шивой, хотя самому пленнику оно было уже не слишком интересно.
— Ла-Игера, сеньор.
«О, нет!» — мысленно простонал Шива и уже не стал более церемониться, задавая вопросы:
— Как вас зовут, красавица?
— Хулия Кортес.
— И чем занимаетесь?