Пари с будущим
Шрифт:
Снова шаги, чьи-то ботинки перед глазами, выстрел, темнота, рокот мотора, тишина…
Когда Шива снова обрел способность видеть, то понял, что теперь он один. Один, и не может сдвинуться с места, не может даже шевельнуть пальцем, моргнуть. Но все видит через чьи-то неподвижные глаза: мимо медленно проходят бедно одетые люди, зажимая лица платками и тряпками, кругом стоят военные. Что всё это значит?
Он попробовал дернуться и сесть. Ощущения тела не было, но не так, как это бывает у парализованных, — во время миссий Танцору доводилось присоединяться и к таким. Не было вообще никакого ощущения жизни в этом теле. Но он продолжал находиться внутри! Тут Шива всё понял и застыл от ужаса перед тем, что сейчас происходит, кто все эти зрители, почему он остался один и не может двинуться.
То и дело щелкали затворы фотокамер, трещало нелепое устройство для киносъемки, всхлипывали какие-то женщины, отворачивались мужчины, чувствуя осмысленный взгляд открытых следящих глаз мертвеца и недоумевая, как такое может быть.
Может, когда идет слияние времен! Это катастрофа. Они провалили миссию.
Силой воли Шива подавил в себе естественный для любого живого человека страх оказаться похороненным заживо узником мертвой плоти. Но все же есть еще время, пока он не спрятан от всего мира, пока Агни и сура еще могут отыскать его среди живущих!
Волна зевак схлынула. Он услышал разговор фотографа, который приставал к военным с расспросами, для чего они убили аргентинца. Тому что-то невнятно отвечали.
«Мозг тела, в котором я обитаю, давно умер, — раздумывал Шива. — Тогда как же я способен анализировать происходящее? Для обнаженного сознания такие вещи недоступны, а я анализирую все как живой, мне страшно, как живому. Не значит ли это, что я не утратил связь с собственным телом, оставшимся в будущем, в моем вимане?»
И вот поток посетителей иссяк. Над трупами теперь суетились военные: на полу, справа от Че, лежали его убитые соратники, но они мало интересовали боливийцев, и их вскоре вынесли вон.
Словно магнитом, внимание Шивы притянуло к одному из офицеров. Он был черен, горбонос и пасмурен, слова печатал и возражений даже не предполагал.
— …И отрубить кисти рук, — офицер небрежно приподнял и тут же бросил безвольную руку мертвеца. — После этого их всех закопать в одной яме на аэродроме и заасфальтировать. Никаких могил, никаких памятников. Дактилоскопические данные у нас…
Он продолжал говорить, и тут Танцор увидел то, с чем никогда прежде не сталкивался. Черный раздвоился, как сиамский близнец, сросшийся в поясе с братом. Призрачный двойник наклонился прямо к лицу трупа и оскалился жуткой ухмылкой: глаза сквозили ненавистью. Шиву затрясло, будто от удара молнии. Тут же ему послышалась музыка, и она была настолько страшной, что живой на его месте умер бы или сошел с ума.
«Ты мне еще понадобишься, команданте, — твоя бессмертная слава и твои последователи, — прозвучало громче этой музыки, словно душераздирающая последняя нота набата. — И ты, Танцор, не спеши!»
— Заканчивайте тут, — соединившись со своим фантомным двойником, велел офицер и покинул провонявшую формальдегидом прачечную, которая стала моргом.
Странный фотограф неуклюже взобрался на стол и принялся целиться в труп объективом — сверху, в упор. Нога его дрогнула, и он едва не упал на мертвеца.
«Наджо, ты найден!» — ничто не сравнится с проявлениями суры, когда даже мертвый получает надежду.
«О, спасибо тебе!» — бессловесно вскричал в ответ Шива, услышав самую прекрасную в мире мелодию.
Сура больше с ним не общался. Танцор почуял, как что-то дернуло его вверх, сквозь тело этого фотографа, который все еще пошатывался, пытаясь восстановить равновесие. Фотограф вытаращил глаза: он почувствовал, но всё поймет по-своему. И нет Шиве больше дела до того, что подумает о произошедшем латиноамериканский фотограф в дремучем прошлом! Шива приходит в себя в «Тандаве» неподалеку от космической станции «Трийпура». Шива еще ничего не знает о том, что произошло с его командой…
— Нормально соображать я начал уже после того только, как Савитри завела наш виман в ангар и помогла мне выбраться из центрифуги. До этого всё путалось, события моей жизни перемежались с событиями жизни Гевары, и я с трудом отделял одни от других, — Шива опустил голову. — Я даже не сразу понял, о чем ты толкуешь. Потом мелькнула мысль, что это не на самом деле, а продолжение какого-то большого розыгрыша, и по сценарию ты должен меня обмануть, будто Ума погибла. У меня было ощущение, что мозг обретается в каком-до дурмане, и я связывал это с долгим провалом в прошлом…
Я взглянул на Савитри:
— Ты ему говорила?
— О чем?
— Что я спрашивал тебя о его состоянии в самом начале повторной циклизации?
— Да, она говорила, но я так и не понял, что ты имел в виду.
— В тебе было что-то странное. Жалко, я не сразу отдал себе отчет… Знаешь, у меня были подозрения, что с Вилларом что-то нечисто, и он тебя каким-то образом отравил. Но все осложнялось тем, что он был в виде голограммы, а значит…
Они с Варуной в упор сверлили меня взглядами. От Савитри же просто исходило пристальное внимание.
— Я действительно думаю, что с профессором не все ладно, — повторил я, поворачиваясь уже к учителю. — Два года назад вместо того чтобы выгнать меня за драку с шутом, он расспрашивал о суре — о событиях, которых я заведомо не мог знать. Четыре дня назад он вызвал Шиву и снова повел себя крайне странно.
— Подожди, не забегай вперед! — остановил меня Варуна. — Ты же еще ничего не знаешь о Стяжателе!
— Это асура-ятта, который способен пользоваться мозгами, в отличие от своих сородичей?
— Более чем. Давай мы все же расскажем тебе о том, что тут было без тебя и какие шаги мы принимали по вашему с Умой вызволению.
И они по очереди заговорили.
Шива нашел Уму довольно быстро. Ее сразу закинуло на двадцать лет позже смерти Тани, в теле которой она вошла в цикл. Она обрела воплощение в облике рождавшейся в тот момент девочки, младшей дочери четы Пушкарных, названной Еленой.
А вот со мной все было куда сложнее. Я промазал так, что новый сура, призванный на помощь уже Варуной, никак не мог отыскать моих следов. Дело было в неустойчивости устаревшего к тому времени тоннеля. На поиски меня у них ушло больше двух суток, и Шива ждал возможности свести наши пути в общую точку, чтобы присоединиться к нам и начать эвакуацию.