Пари с будущим
Шрифт:
— Ну, скорее уж тогда — по моей, — вмешалась Савитри.
— Ну, принципиально рассуждая — да, — согласился учитель. — Поэтому при ней обсуждать можно всё.
— Зато мама теперь — лучший врач на свете, — сообщила наша док, присаживаясь на корточки возле матери и по-девчоночьи нежась, когда та начала гладить ее по волосам.
Никогда не видел Савитри такой! Она меня удивляет все больше. И братец ей, кажется, уже не соперник, и не дуется она ни на кого. Вот что делают с людьми отпуск, солнце, море и родной дом!
— Но кое-что меня
А мне он ничего не говорил о своих подозрениях по этому поводу! Я обратился во внимание. Варуна тоже.
— Факты? — уточнил он.
Шива распрямился в своем кресле, а потом и вовсе пригнулся к столу, чтобы быть поближе к нам и говорить не слишком громко:
— Сначала я все списывал на неквалифицированную работу Агни. Накладки, подобные той, с Шумером, случались едва ли не через раз. Вроде бы и ничего непоправимого, но… Вот тут, в накопителе, я на свой страх и риск потихоньку увел некоторые записи — посмотри на досуге. Конечно же, я отправил рапорт Аури, и она добилась аудиенции с Вилларом и его селекционерами. Все они убеждали, что просчетов на их этапе не было. Значит, все переменилось уже в процессе, у нас? Может ли такое быть?
— Хм… — Варуна озадаченно потер подбородок и дернул головой вбок.
— Из-за излишне напряженной эксплуатации техника в нашем ангаре стала чаще выходить из строя. Агни, конечно, молоток, вовремя все устраняет, но это может случиться внезапно посреди цикла. А новой нам пока не обещают…
— У меня тоже недоброе предчувствие, — почти шепотом вмешалась Ума. — Мы обговаривали все это с Шивой, но решили не паниковать раньше времени и посоветоваться сначала с тобой. Что скажешь?
Учитель вздохнул:
— Да, не в добрый час я вас покинул… Надо думать, пока не знаю. Давай накопитель.
Савитри тем временем наливала нам какой-то прохладительный напиток и в разговор не вмешивалась. Бхадра тоже посерьезнела, хмуря черные брови.
Стемнело быстро. Договорившись встретиться с нами назавтра прямо с утра и покататься ради осмотра трийпурийских достопримечательностей, Шива и Ума уехали домой. Варуна отправился просматривать нелегально вывезенные Шивой материалы, Бхадра — укладывать спать сына, и в итоге мы остались на веранде вдвоем с Савитри.
— Умеешь водить летучку? — спросила она.
— Немного.
Я умел, но не слишком любил водить непослушный гравицикл, тем более в непроглядной темноте, которой славились местные летние ночи. Несмотря даже на почти полную луну, темно было, как в угольной шахте. Однако Савитри пообещала показать мне одно интересное местечко, которое не считалось достопримечательностью, но ей нравилось с детства. И мы поехали.
— Я вообще-то тоже умею водить, но родители переживают, — крикнула она мне через плечо, охватив меня обеими
— Да нет, конечно!
Куда уж мне — я придирчиво всматривался в дорогу, освещаемую системой гравицикла, мощности которой не хватало на окрестности.
— А я увидела, — с удовлетворением похвасталась моя спутница.
— Молодец! Ты, главное, говори заранее, куда поворачивать.
— Тут теперь всё прямо!.. А еще папа вбил себе в голову, что я могу слишком сильно «разогнать» свой мозг и погибнуть. Наверное, это он меня приравнивает к одной из своих штуковин, которые ломаются от перегрева…
— Он переживает за тебя, если ты не в курсе.
— Я в курсе. Но иногда он перегибает палку.
— А ты что думаешь?
— О чем?
— О накладках, на которые ему жалуется Шива!
— Не знаю, Агни. Они со мной не делились до сегодняшнего дня. Может быть, какой-то сбой в работе оборудования?
— Нет сбоя! — заверил я.
— Тогда не знаю. Я ведь не техник и не Танцор, у меня другие обязанности…
То, что Савитри именовала древними развалинами, мне в темноте представилось небольшой скалой с множеством раскиданных вокруг нее камней. Будучи много тысяч лет под водой, эта скала заросла поколениями кораллов, которые умирали и затвердевали, а следующие прикреплялись поверх и тоже со временем гибли. Поэтому угадать под наростами очертания постройки было для меня невозможной задачей. А вот док утверждала, что это именно постройка, причем развалившаяся, еще будучи новой. Возможно, из-за землетрясения или из-за критической ошибки самих строителей. Теперь и не узнать: в такие глубины времени нас на «Трийпуре» погружаться не заставляли.
Мы забрались повыше, нашли уступ и уселись на нем, свесив ноги в черный провал под нами. На лодыжке Савитри нет-нет да взблескивала при луне цепочка-браслет.
— У вас тут другой воздух. У нас море пахнет не так…
— Это потому что у нас не море, а океан, и растения другие. Сейчас всё цветет.
Я успел заметить, как по небу чиркнул, сгорая в атмосфере, метеорит. Захотелось словить момент, когда упадет следующий, и я, задрав голову, начал пристально вглядываться в звезды, пока не затекла шея. Пришлось поменять позу, опершись на локоть, и потереть позвонок.
— Когда-то давно, — сказал я Савитри, — у людей была примета: загадай желание, пока сгорает метеорит, и оно сбудется. Только успеть невозможно, это происходит мгновенно…
— Я знаю.
До меня дошло, что и она исследует небо. Но док снова была в гораздо более выгодном положении: для этого ей не нужно было запрокидывать голову. Я решил испытать судьбу и посоревноваться с Савитри, откинулся на спину, лег поудобнее и сцепил под затылком руки. Вот это другое дело, всё видно и ничего не затекает!